– Кресло туды! Туды, я
сказал!!
– Тюки с тканями в нижнюю
кладовую! В третью! В третью слева!
– Где там Гефест? Пусть
глянет мегарон – там же помереть со стыда можно!
– Чаши расставишь по столу,
да гляди – все посчитано!
Эвклей пирожком катался по всему
миру. Жуя и отплевывая кости, ухитрился набрать какой-то прислуги
из дриад, живущих в ивах по берегам Коцита, с Ахероном договорился,
поставил над дриадами поколоченную в очередной раз Горгиру…
Дворец бурлил котлом над вулканом, и
в котел чья-то мощная рука все подкидывала новых специй для
царственной похлебки, и Ананка все не умолкала.
–Харон себе на уме,
невидимка. Он не признает Владык и мнит себя чем-то вроде хранителя
спокойствия в здешних подземельях, а ты для него нарушитель
покоя.
Седобородый сын Эреба и Нюкты вместо
приветствия выпалил мне в лицо все то же:
– Забыл тут что-то?
Я нахмурился и не ответил.
– А если не забыл – то
ступал бы наверх к братцам, – заявил Харон, беспечно
сплюнул мне под ноги и побрел к выходу из дворца.
– В Тартар, – с
надеждой просвистел Гелло из угла.
– В Тартаре хватает дураков.
Пусть себе. Вреда от него пока нет.
–Зря, –
жарко дышит в затылок Ананка, а Тартар хихикает черным оскалом,
теперь почти незаметным из-за высоких, окованных железом стен
работы Гефеста. Черная туша небытия ворочается за смешной
преградой, норовит надавить на плечи посильнее…
Эринии-карательницы являются к
окончанию приема. С занятым видом и бичами наперевес: им, знаете
ли, пора наказывать грешников за преступления, люди медного века
вовне совсем распоясались, а что тут Владыка объявился… ха,
Владыка, тоже. Кто еще знает, надолго он или нет.
Эриния Тизифона насмешливо оглядывает
неотделанный мегарон, ее сестра Мегера цедит слова приветствия –
сыплет двусмысленностями; младшая Алекто теребит кнут и бросает
осторожные взгляды из-под зеленоватых прядей, кожистые крылья на
спине беспокоятся.
– По вкусу, видно, царь,
– заливается Гипнос-зараза (в мире сейчас, небось,
недосып: бог сна как присох к моему креслу). – На меня так в жизнь
не смотрела.
Оркус, бог лживых клятв – вот кто
полон почтения. Расстилается услужливым ковром под ноги; готов
подмести мегарон расшитыми одеждами; глазами с поволокой, кажется,
сожрал бы – бездна обожания. И девический румянец в полную щеку –
тьфу ты… ясно, почему Гипнос так хихикает.