– … медленно идет,
– бурчал Эвклей, враскоряку сидящий на песчаном берегу. –
Этих все больше, а когда достроим – непонятно. Сколько у нас
сроку-то?
– Ну, мне-то откуда знать.
Геката и Харон – единственные, кто помнят, как было в прошлый раз –
молчат, а Чернокрыл только хмыкает, когда я прошу его пореже
работать мечом. Вроде бы, дары еще не доставили, а пока не
спохватились Пряхи – время есть…
– Ой, – сказала
увидевшая меня Лета. Лепешка из ее рук сыро шлепнулась в водную
бездонь.
– Лепешка будет беспамятной,
– уныло заметил Гипнос. – А мы с тобой, Эвклей, Владыку
прозевали.
– Кабы Владыку, –
невнятно донеслось из-за жирного куска, – не прозевали
бы…
«Трезубец Посейдонов вам в зад и семь
раз повернуть!! – гулко загремел голос Хромца под сводами. – Сказал
же – тут перегородку ставим!»
Я отодвинул Гипноса и опустился на
белый песок – сыпучий, мягкий, прохладный, на таком ничего не может
расти, хотя вот кипарисы почему-то не умирают…
– Пряхи спохватились. Сосуд
со жребиями мне доставили только что.
Гипнос поморщился и зашипел. Эвклей
продолжил угрюмо глодать то, что глодал до этого. Лета тихонько
напевала что-то без слов, тонкие пальцы порхали над корзинкой с
едой, по временам замирали: а что было нужно?
– Рассказывайте.
Белокрылый тут же застучал пестиком в
ступке, силясь напустить на себя безмятежность.
– А? А что говорить-то? Вот
раз Мойры тебе послали жребии, значит, они признали, что у нас
теперь есть царь. То есть, есть Закон и должна быть Гармония.
Потому что, понимаешь, пока нет правителя – все как-то на хаосе
держится, да никто и не жалуется. А правитель – это всегда
закон.
«Правитель – всегда закон,
невидимка. Любой Владыка должен выполнять свои обязанности.
Заботиться о подданных. Решать споры между ними.
Судить…Так уж получилось, что твои подданные – во многом
тени».
– Чего ждут от меня Пряхи? –
оборвал я. – Чего ждете вы? Чего ждут эти?
«Эти» толпились и переминались с ноги
на ногу на другой стороне Леты. Тянули руки, стонали, но не
решались коснуться вод. Воины, женщины, дети, кентавры, какие-то
нимфы…
– Справедливости, –
подал голос белокрылый. – Определения загробной участи.
Иными словами, они ждут, что я стану
судить.
– Тени волнуются, –
прозвенела Лета. – На полях тысячи. Праведников, грешников и
обычных. Так больше не может быть. Это породит беспорядок. Что я
хотела сказать?