Накануне праздника дверь сарая отворилась. Ойса удивленно
взглянула на батюшку, пришедшего к ней.
- Давай- ка, выбирайся отсюда, - начал было он, да внезапно
осип. Ойса радовалась и не задавала лишних вопросов, чтобы не
прогневать батюшку. Тот привел ее в дом, где Сива и Казя расчесали
ей волосы да повели в баню.
Ойса наслаждалась теплом и банным духом. Чувствовала каждую
капельку, что скатывалась по плечам из ковша. Не пищала, когда
сестрицы парили ее, как взрослую, веником. После, разнежившуюся, на
руках принесли в дом и уложили на отцовскую перину. Ягла принесла
чаю с лесной ягодой, пирог с мясом. Горячий, ароматный, он пробудил
голод, и Ойса слопала его, и пальцы облизала.
- А можно еще? - робко спросила она, и Ягла тут же принесла
добавки.
Утром, стоило первым нежным лучам коснуться сурового неба,
мазнуть по нему розовым да желтым, как Ойсу разбудила Рада. Помогла
одеться в новую рубаху, как у сестер с узорами, да только еще
красивее, еще чудеснее. Ойса замерла от восторга, в ней она
чувствовала себя совсем взрослой. Рада все так же молча заплела
Ойсе косу и вышла из избы, оставив одну. Ойса сидела на лавке и
думала, какие у нее славные сестрицы, и до чего же добрый мир
кругом. Разве можно променять его на иное?
- Готова? – батюшка стоял рядом и внимательно разглядывал Ойсу.
Она кивнула, нутро подсказывало ей, что это будет самый необычный
из всех праздников. Да так и было.
Ойсу усадили на колоду недалеко от берега. Все соседи проходили
мимо, кланялись, одаривали, её. Кто бусики желудевые, кто ленту
алую, кто лепешку сладкую. И Ойса чувствовала важность момента.
Когда отгорели костры, отплясали старшие, да яркие цветы уплыли
по реке, уносимые ладонями полноводной, к Ойсе подошел батюшка. Он
молча взял ее на руки и отправился к воде.
- Чудно как, батюшка, – прошептала Ойса, - Я все глаза
проглядела, да не вижу, козленочек где?
Батюшка запнулся, и, не ответив, продолжил путь.
- Батюшка, - встревожилась Ойса, когда он вошел по колено в
воду, - Разве мне можно сюда? Ты же сам говаривал, что это самый
сокровенный момент, когда принимает защитница дар людской.
Батюшка, зашедший в воду уже по пояс, взглянул на Ойсу, и той
показалось, что глядит на нее страшный незнакомец. С потухшим
взглядом, сошедшимися у переносицы бровями да хмурым лбом. Между
тем вода уже намочила новую рубаху Ойсы, и та вцепилась в батюшкины
руки.