Ничего не зная о событиях, которые произошли в Санта-Фе неделю
назад, Ирэне стояла под окошком подвала и слушала, как судья
прощается с доном Хорхе и его супругой. Кинтера уже собирался
уезжать и давал последние наставления по хозяйской части и в
отношении усиления охраны пленницы.
Женщина чувствовала какую-то тоскливую, мучительную боль в груди
осознания, что дон Гарсиа вот-вот уедет. Это чувство не касалось ни
его самого, ни людей его окружения. Сеньорита не понимала, что её
беспокоит и тревожит. Лишь когда цокот лошадиных подков стих где-то
вдали, её словно молнией озарила мысль: «Браслет! У него мой
браслет! Он его увозит!»
Ирэне стало совсем беспокойно. Она заметалась по подвалу,
испытывая сложное, непонятное и мучительное чувство, как будто бы
душа рвется на части, пытаясь устремиться за обворовавшим её
человеком. Женщина пыталась успокоиться, но не могла, испытывая
почти физическую боль, которая ломала и выкручивала её.
Сначала сеньорита быстро ходила взад и вперед, как пойманная в
клетку птица. Дыхание участилось, словно бы ей не хватало воздуха.
Она пыталась прилечь, но снова вскакивала, испытывая тревожное
чувство потери и страха.
Кисть левой руки беспрестанно касалась запястья правой, где до
ареста в Санта-Фе находился браслет. Пока Ирэне держали в тюрьме,
пока везли на эстансию, она знала, что судья, отнявший её
драгоценность, близко. Теперь он уезжал, увозил с собой дорогое
украшение. Одна эта мысль сводила с ума.
В конце концов, как одержимая, женщина рванула к двери,
замолотила в неё кулаками:
– Выпустите меня отсюда! Выпустите!
Сеньорита билась о дощатую поверхность, тянула на себя старую,
проржавевшую ручку двери, ругалась, как моряк в порту, и отчаянно
плакала.
– Мне нужно встретиться с доном Гарсиа! Срочно!
Старый Хорхе и его супруга, привлеченные громкими воплями из
подвала, стояли под дверью и внимательно прислушивались. Им было
запрещено говорить с нею. Сердобольная старушка делала мужу знаки,
что надо пообщаться с пленницей, но муж только строго сводил
брови.
Женщина за дверью рыдала.
– Я знаю, что вы там. Выпустите! Сеньор судья забрал мой
браслет! Он мне очень, очень дорог! Откройте, умоляю!
Старый управляющий взял супругу за руку и отвел от двери.
– Не нашего это ума дело, – прошептал он. – Идем! Она поплачет,
поплачет и перестанет. Ты сегодня её не корми. Завтра еду
принесешь. Голодная, она будет покорней.