Тихий знакомый звук, донёсшийся из большого дома, заставил
Торвальда открыть глаза. Его грубое, изрезанное морщинами лицо, на
которое наложили свой отпечаток злобный нрав и бурная жизнь,
смягчилось. Кто бы не ворчал, кто бы не открыл двери этой лачуги
изнутри, он одним звуком заставил сердце гнома забиться с могучей
силой.
Но в дверном проёме никто не показался. Прогремел лишь
старческий, но уверенный голос:
— Клянусь вершинами Караз-Анкора! Здесь есть один гном, который
заставит тебя забрать свои слова назад, и волею Грунгни я сделаю
это!
Торвальд сощурился. Солнце в этих горах слепило. Несмотря на
долгие странствия по поверхности, глаза гнома лучше видели в
темноте подземелий.
— Покажись и отомсти! Так требуют традиции нашего народа.
— Традиция должна уважаться, поскольку это — голос наших
предков, — прорычал голос. — Не спеши сынок, не спеши, позволь мне
натянуть портки!
Последнее слово заглушил
ружейный выстрел. Искры и пламя с треском ударили из дверного
проема, тут же уложив Торвальда на лопатки. Когда чёрный дым
рассеялся, показался начищенный до блеска «Громобой».
— Похоже, живой. — Голос был мягкий и высокий.
Торвальд услышал
шарканье множества ног. Оншевельнулся и с трудом приподнял
тяжёлые веки.
Рядом стоял старец с
плотной серой бородой, облаченный в толстую железную кольчугу
обитую громриловой каймой вокруг рукавов и накидку с красным
молотом на груди. Он опирался на своё ружье, так как левую ногу ему
заменял старый механический протез, а отсутствие правого глаза
скрывала чёрная потрёпанная повязка. Старик добродушно улыбался,
наблюдая единственным глазом, как поверженного воина окружала
удивлённая и теперь уже шумная толпа.
Кто-то из молодняка
подступил совсем близко, принялись собирать с земли крупные осколки
пули. Всё это время Торвальд приходил в себя. Молча наблюдая за
происходящим, он ощупал на груди уцелевшие кольца кольчуги — даже
его тело осталось невредимым.
— Разве это возможно,
дядя Хаакам? — обратился молодой гном к старцу. — Почему чужак жив,
а твоя пуля раскололась на мелкие части?
Толстые губы Хаакама
растянулись в улыбке, обнажив ряд белых и всё ещё крепких
зубов.
— Доверяй камню и железу
- камень и железо всегда были истинными друзьями гномов, — сказал
старик исполнившимся благоговения наблюдателям и протянул руку
Торвальду. — Смотрите и учитесь доверять железу, что ковали в
кузницах Восьми-Пиков-Карака, а не в адских горнах хаоса или
пустошах ненавистных зеленокожих. Смотрите и знайте, что не в силах
дави причинить вреда своему брату. Это знак! Валайя не оставила
нас!