Тетушка провела пальцем по шее, а мы с кузиной быстро
переглянулись. Таких подробностей о прошлом отборе я не знала. Не
удивлюсь, если в смерти девушки виновата королева. Я помню, что
боялась ее голубых глаз, в которых не было даже намека на теплоту.
Всегда идеальная, спина прямая и гордо приподнят подбородок. Голос
ровный и холодный. Ни разу я не слышала, чтобы королева кричала или
громко смеялась. Мои воспоминания прервала Марисса.
– Вот что делать с внешностью?
И любимые родственнички снова вдвоем уставились на меня.
– Нет и еще раз нет! – сказала тетушке, твердо глядя в
глаза.
Но графиня мой взор проигнорировала. Поднялась и обошла стул, на
котором я сидела.
– Волосы покрасим, с одеждой тоже проблем не будет. Цвет глаз
пусть таким останется…
– Ну спасибо, – язвительно перебила графиню, и та недовольно
зыркнула на меня.
– Завтра поеду в город, там живет одна бабка, хорошие зелья
варит. Правда, дорого, но ничего.
– Тетушка, у нас с Лиллиан разная магия, – язвительна произнесла
я.
– Ничего, пока до магии дело дойдет, ты уже вылетишь с отбора, –
махнула рукой Марисса. – А отцу скажу, что мы с Рьяной тоже поедем
в столицу. Дочку же надо поддержать.
– Маменька! – радостно воскликнула Лиллиан и подбежала, чтобы
обнять мать.
– Погодите! Я согласия не давала! Никуда я не поеду! – от
возмущения соскочила со стула и топнула ногой.
Тетушка же хитро так на меня глянула и тихо произнесла:
– Ты же слышала про денежное поощрение. Оно будет твоим, и в
твоих интересах продержаться на отборе как можно дольше, не выдав
себя. С таким приданным ты быстро найдешь мужа.
Но замуж я не собиралась, а вот поскорее уехать с братом от
родственничков и вернуться в родное поместье – это да. Лишние
монеты не помешают. К тому же я смогу поговорить с королем от лица
Лиллиан о своем отце, и кто знает, вдруг племяннице его величество
разрешит увидеться с арестантом.
– Я соглашусь, но при одном условии: после отбора мы с Ричардом
уедем.
– Да ради бога, – махнула рукой тетушка. – Скатертью дорога.
Месяц быстро пролетел. Сначала дни тянулись медленно, как
патока. Тетушка наняла около десятка швей, и работницы трудились
круглосуточно: дочь графа Брэдфорда должна была блистать на отборе.
Дядюшка Хьюго спокойно воспринял новость, что супруга и ее
племянница уедут в Лондон, чтобы поддержать Лиллиан. Он даже
заметно повеселел, когда старшая дочь и Кэтрин отменили голодовку и
спустились в столовую завтракать. Кузина сказала, что смирилась с
решением отца, и попросила передать письмо Дарену с просьбой не
отменять помолвку. Граф довольно потер руки и сказал, что лично
передаст послание отцу маркиза Шортера.