С сожалением оторвавшись от своего занятия, он поднялся на ноги
и повернулся к собаке.
– Ну чего ты тревожишься? – ласково спросил он и заглянул ей в
глаза. – Да ты что! – вдруг встревоженно проговорил он. – Живой
хоть?
Собака коротко гавкнула, словно подтверждая, но взгляда не
отвела.
– Далече отсюда? – сдвинув брови, дед Михей, не моргая,
продолжал смотреть в глаза Альмы. – Ну веди…
Подхватив свою корзину, старик перекинул ремень через голову и,
задвинув ее за спину, пошагал за собакой. Альма шла быстро,
постоянно оглядываясь. Видя, что старик начинает отставать, она
останавливалась и, повернувшись к нему, поторапливала:
– Ааа-гав! – ворчливо говорила она ему.
– Иду, иду… Не могу я быстрей-то… – каждый раз отзывался
старик.
Наконец, дойдя до лощинки, что спускалась в овраг, он увидел
лежащего на спине человека. Мужчина был в грязной, заскорузлой от
влаги рабочей одежде. Руки, шея и лицо его были сплошь изъедены
мошкарой и гнусом, покрыты язвами, ранами и царапинами, исходившими
гноем. Глаза опухли и тоже гноились, превратившись в воспаленные
щелки. Сквозь прорехи рваной рубахи были видны такие же раны на
теле. Крепкий рабочий комбинезон был цел, но грязен до
невозможности. Судя по отросшей грязной щетине, уже превращавшейся
в бородку, он бродил по тайге не менее двух, а то и трех
недель.
Дед Михей коснулся шеи мужчины. Тот горел огнем. Под пальцами
медленно, но упорно стучала жилка. Осмотрев находку, старик
выпрямился. Собака, сидевшая с другой стороны от мужчины и
терпеливо ожидавшая, когда старик закончит свой осмотр, подняв на
него голову, переступила лапами.
– Ааауу-гав? – не поднимаясь, спросила она.
– Конечно. Не оставлять же его здесь. Помрет… – ответил ей дед,
задумчиво глядя на закашлявшегося мужчину. – Пойдем, поможешь
волокушу сделать.
Перекладывая на волокушу из еловых лап тело, Михей отметил,
насколько мало весит мужчина. «Оголодал, болезный…» – подумал
старик, связывая из веревки подобие шлейки для собаки. Альма
послушно стояла и ждала, пока старик закончит ее обвязывать.
– Ну что, пошли домой, – наконец произнес дед, погладив собаку
по голове.
Алексею казалось, что он плывет. Иногда до него доносился что-то
бормотавший голос. Смысл слов не доходил до сознания мужчины, но
голос, который он слышал, почему-то беспокоил его. Страшно хотелось
закричать, привлечь к себе внимание… Почему – он не знал, не
помнил, но ему было очень важно, чтобы его услышали. Попытавшись
набрать в грудь воздуха, чтобы закричать, мужчина задохнулся от
кашля…