Еще на подходе к хижине я уловила запах дыма.
Скверный день! Неудачная охота, да еще в дом кто-то
забрался.
Укрывшись за ближайшими деревьями, я принялась наблюдать. Хижина
Орсо, а теперь моя, стояла прямо посреди леса. Заросли лишь на
несколько метров отступали от бревенчатых стен. А поросшая бурым
мхом крыша сливалась по цвету с листьями соседних деревьев.
Внутри определенно кто-то был, зажег огонь в лампе, распалил
очаг. Я замерла, приготовившись к ожиданию. Мне было не привыкать.
На охоте порой приходилось по нескольку часов сидеть без движения,
наблюдать.
Но долго мне ждать не пришлось. В окне мелькнула сгорбленная
тень и я со спокойной душой направилась к дому.
– Фрин! Тебя не учили, что хозяйничать в чужом доме неприлично?
– спросила я, переступив порог.
В хижине было непривычно тепло и уютно.
Облаченный в бесформенную хламиду старик хмыкнул. Почесал
узловатым пальцем подбородок, спрятанный в длинной седой бороде.
Еще раз хмыкнул.
– А что ж делать, коли у тебя, Райяна, и пол не метён, и каша не
варена, да и холодно в доме?
– Пол чистый, – справедливо возмутилась я. – И вяленой зайчатины
еще много. С сыром отлично! Да и кому мне готовить-то. Сама я
целыми днями на охоте.
Я не знала точно, сколько Фрину лет. Да и никто в деревне
наверняка не знал. Старик выглядел так, будто древнее самого мира:
сморщенное лицо, темные пятна разбросаны по коже. Но вот чудеса,
выглядел он так ровно столько, сколько я его помнила.
А вот глаза у Фрина оставались ярко-голубыми, живыми и
умными.
Он хитро прищурился и оглядел меня.
– Вепрь?
Я поморщилась.
– Эк он тебя, – хохотнул, не таясь старик. – Мазь моя еще
осталась?
Я нехотя кивнула.
– Приложишь повязку. Вот!
Он протянул мне миску с дымящимся бульоном. Я с благодарностью
приняла и втянула носом умопомрачительный аромат. Рот тут же
наполнился слюной. Хотя еще пять минут назад я и думать не думала о
еде. Наверняка Фрин добавил туда коренья, щепотку сушеных травок и
что-то еще. Такой вкусный бульон только он мог готовить. Даже у
Орсо не выходило.
Я помрачнела, глядя на тарелку.
– Садись и ешь! – прикрикнул на меня старик.
Я послушалась. Пристроилась на лавке и стала потягивать
обжигающую жидкость. По желудку тут же растеклось приятное
тепло.
– Ты бы в город съездила, – выдал вдруг Фрин.
– Это еще зачем? – вскинулась я. Город я не любила. Шумно,
грязно, того и гляди норовят ограбить или обмануть.