Лена шагнула в сторону, склонилась,
опираясь руками о колени, часто и поверхностно дыша. Новый приступ
тошноты – последнее, что мог сейчас позволить себе организм, и без
того обезвоженный. Справилась, главным образом потому, что в
желудке не осталось ничего, лишь воздух пополам с судорожным хрипом
вырывался через стиснутые зубы. Слезы потекли сами собой, без
рыданий, как вода из родничка. Они жгли глаза и неприятно подсыхали
на разгоряченной коже. Лена отерла лицо рукавом и продолжила
осмотр.
Ничего полезного найти не удалось.
Тела были тщательно обобраны, как и телеги. На них даже поясов не
осталось, лишь одежда, мешковатая и сшитая по странному покрою,
кажется из очень грубой шерсти, причем без единого кармана. Чулки
на подвязках вместо штанов, свободные рубашки и накидки, похожие на
пончо. Судя по кровавым следам, людей просто убивали одного за
другим, оттаскивая и укладывая в ряд. В них не стреляли. Даже
беглого осмотра несведущим взглядом было достаточно, чтобы понять –
все убиты холодным оружием. Не заколоты, не зарезаны, а зарублены
чем-то большим, тяжелым, оставляющим страшные раны до костей.
Слезы текли не переставая. Лена почти
без сил пустилась на колени, закрыла лицо грязными руками, на
которые чудом не попала кровь – переворачивать покойников она
все-таки не стала. Отчаяние крепло, придавливая все тяжелее с
каждой минутой, как могильной плитой. В кино девушке, наверное,
стоило бы покричать, поискать скрытую съемочную группу. Просто
подождать, наконец.
Но это было не кино. Все вокруг
казалось настоящим и было настоящим. Реальным, ужасающе
неподдельным. Искаженные предсмертным ужасом и болью лица застыли
восковыми масками. Пахло смертью. Отвратительно жужжала одинокая
муха, кружа над мертвецами.
- Господи, что же это… - прошептала
Елена, растирая слезы по грязному лицу. – Где же я…
Темнело. Солнце уже наполовину
закатилось за горизонт, небо поблекло еще больше, да и сама
лесостепь потускнела, накинула серый полог сумеречной тени. Надо
было что-то делать.
Только сейчас Лена подумала над
простой и очевидной, в общем-то, вещью – ведь убийцы могут
вернуться, кем бы они ни были. И вообще идея ночевать в компании
восьми мертвых тел довольно нездоровая.
Надо было снять с мертвецов одежду –
холодало под вечер. И дома с отоплением поблизости не наблюдалось.
Но от одной мысли, что сейчас она будет трогать пропитанную кровью,
липкую шерсть, Лену едва не вывернуло в третий раз. Это было
немыслимо, совершенно невозможно. Лучше умереть сразу.