Маме я не поверила. Она так горячо
убеждала меня, что изъян совсем небольшой, что невольно
напрашивались мысли, будто все совсем не так.
— И где же он его получил? На дуэли,
когда сражался с мужем какой-нибудь совращенной им девицы? —
фыркнула я.
— Кэтрин! Что за речи,
непозволительные для дамы?! Немедленно извинись!
— Прости, мама, — опустила голову. И
в самом деле была виновата, перегнула палку.
— Он получил его на войне с
французами, — тихо сказала мама, и мне стало стыдно. Человек
сражался за страну, пострадал, а я…
— Хорошо, мам. Я готова с ним
познакомиться. Но что, если будет совсем уж противно? Вдруг он мне
настолько не понравится?
— Тогда я уговорю отца подобрать тебе
другую партию, обещаю.
Я снова вздохнула и кивнула.
Весь день Лиз щебетала, как птичка. О
нашем скором замужестве, о новых нарядах, о том, какие
драгоценности наденем на свадьбы, какие подарки преподнесут нам
наши женихи, как мы будем блистать на балах в качестве замужних
матрон, а не девиц на выданье и прочее, прочее. Я делала вид, что
слушаю, а сама мыслями была далеко. Пыталась представить своего
жениха: взрослого мужчину, сурового, жесткого, холодного. Грубый
голос, в котором колкость льда. Шрам на лице и наверняка раны на
душе и сердце. Как же я смогу с ним жить? Воображение рисовало
образ, и я мысленно ставила себя рядом с ним. Конечно, я не была
такой веселой и порхающей, как Лиз, но и букой меня не назвать. А с
таким мужем и вовсе веселиться не придется. Эх…
Сестра не смогла дождаться ужина, а я
молилась, чтобы время тянулось медленнее, а еще лучше — чтобы
остановилось. Но, увы, есть вещи, над которыми не властен даже
Господь.
Стоило часам пробить семь, как
раздался звон колокольчика входной двери. Карл, каш дворецкий,
важно прошел к двери и открыл ее, являя нам фигуру, закутанную в
темный плащ. Мы с Лиз в этот момент находились в столовой, накрытой
к ужину, но любопытство было нашим общим пороком. Поэтому мы
открыли маленькую щелочку и подглядывали.
Навстречу фигуре шагнул отец,
протягивая руку.
— Мистер Макгиллан, рад
приветствовать вас в своем доме.
— Я тоже рад нашей встрече, мистер
Линден, — раздался глубокий голос, от которого у меня по спине
поползли мурашки. Он не был грубым или неприятным. Скорее,
наоборот. Но от этого не легче. Образ, который я придумала в
воображении, начал расплываться. — Надеюсь, семья в добром
здравии?