— То есть, она наконец-то с ними
поговорила? — Глаза друга снова лезут на лоб, уже второй раз за сегодняшнюю
встречу.
— Ага, — гордо улыбаюсь. — Глядишь, и
помирю их однажды.
Морган посвятила свою жизнь мне, а после
смерти моего отца так и не нашла себе спутника жизни. Поэтому помочь ей
помириться с родителями — меньшее, что могу для нее сделать.
Лэсли помешивает кофе и задумчиво смотрит
на меня. Ну, точно, решил по мне научную работу писать.
— Чего притих? — спрашиваю, машу
официантке, потому что у меня закончился чай. — Мне повторить, пожалуйста, —
прошу с вежливой улыбкой, когда она подходит.
Друг молчит, пока официантка принимает
заказ. Потом следит за ней взглядом и произносит, все еще не глядя в мою
сторону:
— Мне вот непонятно, ты зовешь родителей
Морган «бабушка и дедушка», при этом ни разу в жизни не назвав ее саму мамой.
Так и знал, понеслось…
— Лэс, кончай психоанализ, — прошу,
закатывая глаза. — У тебя подопытных мало? Лучше погнали со мной на Землю!
Попрошу дедушку, он и тебе организует визу.
— Нет, я уверен, то, что ты не можешь
назвать женщину, которая растила тебя с детства, мамой, не просто так. У этой
проблемы глубокие корни.
Начинаю смеяться. Хотел бы я посмотреть на
будущих клиентов Лэсли Брина. Уже представляю рекламный слоган: «Если Вы хотите
забыть о своих проблемах, приходите ко мне на прием. И все, чего вы будете
желать, это моей смерти».
— Хватит ржать, — обижается Лэс. — Серьезно.
Я бы хотел написать курсовую о семейных проблемах, основываясь на истории твоей
семьи. Разумеется, имена вымышленные.
Захлебываюсь чаем. Кашляю, несколько секунд
не могу продышаться. Про научную работу я вообще-то пошутил.
— Ты сбрендил?! — выходит громко, на нас
оборачиваются другие посетители. — Извините, — бормочу, улыбаясь, машу
соседнему столику рукой: — У нас все хорошо, а у вас?
Парочка, только что вытаращившаяся на нас,
смущенно отворачивается. Недружелюбные какие-то.
Снова поворачиваюсь к Лэсу, наклоняюсь
вперед, понижаю голос:
— То, что ты изменишь имена, дело не
спасет. Это Лондор, очнись, моя семья и ее история — достояние общественности.
— На кону моя карьера, — продолжает
просить.
И не думаю верить.
— На кону всего лишь твоя текущая оценка.
— Откидываюсь на спинку стула. — Кончай, — прошу, потому что и так знаю, до
какой темы он сейчас доберется.