Горец прищурился, глядя куда-то сквозь мятущееся пламя, и
произнёс медленно, разделяя слова паузами:
— Я вот что скажу тебе… И, думаю, это всё, что тебе нужно знать…
Когда настанет час, мы все выйдем… даже дети и старики. Каждый
встанет и сольётся с камнями, и земля вздрогнет и сбросит вас, как
собака блох. И мы все умрём там, на том перевале, но не пустим вас
в долину, — голос Оорда звучал напевно и тихо, но было в нём что-то
такое, отчего у генерала даже волосы на голове зашевелились, — мы
все там погибнем… А ещё, − горец посмотрел генералу прямо в лицо, —
мы заберём с собой всех вас.
Глаза горца, отражая пламя костра, стали совсем жёлтыми,
точь-в-точь расплавленный янтарь. И было понятно, что говорить
дальше не о чем.
— Мы возьмём перевал, хотите вы этого или нет. А теперь, раз ты
не хочешь по-хорошему, Оорд, будет по-твоему.
Генерал встал и приказал Урлаху:
— Допросить с пристрастием! Да смотрите, чтобы остался жив до
утра.
Потом выплеснул остатки вина в костёр. Горец был прав — вино и в
самом деле перчёное пойло, Барку руки бы оторвать за такую стряпню.
И быстрым шагом он вернулся в шатёр. Зловещие слова Оорда ещё
звучали у него в ушах. До следующего штурма две недели, не меньше,
а то и три. Ждать обозы с провиантом и оружием, подкрепление, да
ещё одного колдуна в помощь от королевы. А что потом? Потом, если
этот Оорд прав, а у генерала были основания ему верить, они все там
погибнут. Раз сегодня Урлах смог взять самого главу клана
Заклинателей, значит, в Лааре дела совсем плохи. Значит, они
загнали проклятых айяарров в самый угол. А что остаётся зверю,
загнанному в угол?
— Эй, Барк! Жабья твоя душа, где тебя носит?
— Тут я, вашеслость, — горбатая тень появилась из темноты.
— Разожги огонь, свечей ещё принеси, вина и поесть. И
перьев.
Генерал достал ларец с письмами, перечитал два последних, затем
порвал своё письмо, адресованное королеве, и, взяв чистый свиток и
перо, сел писать заново:
«Милостью Богов, приветствую вас, Настоятельница
Ладде́рис!
Посылаю вам знак моей глубокой привязанности и уважения.
Обстоятельства таковы, что вынуждают меня в самый кратчайший срок
забрать вашу воспитанницу Ка́йю. Для чего я направляю к вам моего
верного человека — Да́рри Абале́йна с эскортом, чтобы он сопроводил
её как можно скорее в Ро́кну. Вместе с этим письмом я также посылаю
вам полную оплату её обучения и проживания за последний год, а
также и сверх того в благодарность за ваше терпение, доброту и
заботу. Надеюсь, Боги будут милосердны ко всем нам.