Вернулись Бёртон и Тальд, вытирая потные лица и пряча сабли,
расстроенные и злые, они тихо переговаривались между собой. Дарри
стоял на пороге лавки с хмурым, сосредоточенным лицом, и Кайя
решила незаметно прошмыгнуть мимо — не хотелось попадаться на глаза
капитану. Она и так нарушила его запрет, да ещё её тошнило при нём,
а леди допустимо при мужчинах только падать в обморок, но ничего
больше. И поэтому было стыдно.
Вот только край глаза зацепился за знакомый узор за его плечом —
лилии и розы. Три алых лепестка и зелёная ветка на бежевом шёлке,
испачканном кровью — её незаконченная вышивка, которая выпала из
кареты на мосту.
Пяльцы с вышивкой были насажены на гвоздь, вбитый в дверной
косяк той самой лавки.
***
В ночь не поехали, остались в Брохе. На том самом постоялом
дворе с жестяным петушком на крыше.
Амбар догорел, только куча чёрной золы все ещё тлела, мерцая в
темноте и сочась едким дымом, но не давала уже ни света, ни тепла.
Люди разошлись. Дверь в лавку и окна заколотили досками и завесили
рядном, решив, что утро покажет, что делать дальше. К утру из Броха
должны были приехать храмовники — дурные вести расходятся
быстро.
Дарри решил переночевать здесь и выехать пораньше, чтобы не
встречаться с рыцарями Храма и их дознавателями. Они убивали едва
ли не больше людей, чем Зверь, и сжигали больше деревень, чем
уничтожала война. И ведь никогда не знаешь, кого они на этот раз
назовут одержимыми. У храмовников все просто — если Зверь
пришёл, значит, жители приманили его. И капитан понимал, что рано
утром нужно убраться отсюда, иначе с их допросами можно потерять и
ещё два дня. Уехал бы и сейчас, но наступила ночь и рисковать не
хотелось. Да и карета требовала ремонта.
На постоялом дворе кроме них осталась только какая-то женщина.
Остальные гости, что были днём, уехали в Брох искать другой
постоялый двор для ночлега. Оно и понятно — кто захочет ночевать в
таком месте? Так что хозяйка была рада - пятеро вооружённых мужчин
давали надежду, что Зверь не сунется снова, или на то, что они его
остановят, если понадобится. Она послала младшего сына распрячь и
покормить лошадей, а сама с невесткой бросилась хлопотать у печи,
то и дело вытирая краем платка заплаканные глаза. Быстро собрала на
стол: жаркое из козлёнка и окорок, лепёшки, сыр, пироги с ревенем и
свежий сидр.