Он плеснул ещё вина и себе, и капитану.
— …Я тебя знаю, Дарри, и лучшего мужа едва ли мог желать моей
девочке, но я также знаю, на что ты обрекаешь этим и себя, и её.
Нет Дарри, я не отдам тебе её в жёны, и поверь, этим я спасаю тебя,
а не проявляю самодурство. Так что, не нужно забирать расписки из
банка, я сам заберу. А тебе лучше выехать отсюда ещё до
рассвета.
В Ирмели́н приехали к вечеру.
Два дня Дарри гнал коней, как сумасшедший. Его люди едва
поспевали. Под конец Бёртон не выдержал, подъехав поближе, спросил,
да так, чтобы другие не слышали:
— Капитан, нечто мы убили кого в Рокне? Чегой-то ты сдёрнул нас
посреди ночи и куда мы летим, будто тати какие? Вроде как за нами
никто не гонится! Что стряслось-то? Может скажешь наконец?
— Ничего. Просто надо спешить.
— Ай, капитан, я тебя триста лет знаю! С той поры, как ты влетел
ко мне ночью в Рокне, как нетопырь, на тебе лица нет. Так, что
стряслось-то?
— Послушай Бёртон, ничего не стряслось, или ты забыл, что нам
ещё к таврачьей бабке успеть надо? – огрызнулся капитан.
— Дык, месяц ещё только народился.
— Народился–не народился! Какая теперь разница? Или ты в
борделях всю память пропил и не помнишь, что в последний раз было в
Брохе? Полнолуния ждать не будем. Нам надо поскорее поймать эту
тварь!
— А какого рожна мы в Ирмелин-то припёрлись? Нам, вроде как, в
другую сторону. Чегой-то ты темнишь, капитан!
— Бёртон, ты бы это… не совал нос, куда не следует, а то, как ты
там сам любишь повторять: «Кошка скребёт на свой хребет», — скупо
ответил Дарри.
Бёртон посмотрел на его хмурое лицо и пробубнил себе под
нос:
— Видать, много я болтаю лишнего. Но как скажешь, капитан, чужой
балаган не наше дело, конечно.
А Дарри думал о словах генерала, как он на прощание, уже в
дверях, остановил его, расстроенного отказом, и, положив руку на
плечо, сказал:
— Ты бы заехал к родным на обратном пути, мало ли как дальше
сложится всё…
Он замолчал, но Дарри понял.
Увидеться в последний раз. Попрощаться.
Потому и сделал крюк, заехал в родной дом.
Замок Абалейн стоял на холме, по склонам окружённый
вишнёвыми садами. От моста вдоль дороги тянулась деревня, уходя
вниз, к реке. Но Дарри не поехал по дороге, срезал напрямую через
овраг, между сохнувшими возле овина снопами. Перемахнул
покосившийся низенький плетень сыроварни и выехал прямо к
воротам.