— Кайя.
— Кайя… Кайя… Айяаррское имя. Ho'ohaali na'au Khaaja. Скромная,
как ромашка. Ты знаешь, как оно переводится с айяарр? Кайя — это
ромашка.
С айяарр… Откуда он знает айяарр?
— Откуда вы…
Страшная догадка мелькнула в голове.
Беги, Кайя, беги!
Но ноги приросли к граниту берега.
— Откуда я знаю? – в его голосе прозвучала насмешка.
Кайя хотела вдохнуть поглубже, но жёсткие пальцы корсета впились
в грудь, не давая восклицанию ужаса вырваться наружу. Только пальцы
стремительно холодели.
Беги, Кайя, беги! Он - чудовище…
Шептали травы и деревья.
Он убьёт тебя!
Где же они были раньше!
Чудовище из Лааре. Самый страшный Зверь. Неуловимый враг её
отца. Колдун. Убийца.
И вот он стоит перед ней.
Танцевать с ним? О Боги! Только не это! Каждый, кто
прикоснётся к чудовищу из Лааре, сам станет чудовищем! Он её убьёт!
Разорвёт на тысячу кусков, как тех людей в Брохе! Никто не может
увидеть чудовище и остаться живым!
Мысли путались в её голове, смешав всё то, что она слышала о
лаарском звере и видела сама в один причудливый клубок, они
неслись, как горный сель, смывающий все на своём пути. Оставляя за
собой только одно желание — бежать!
— Вижу, ты уже и так поняла, откуда я всё это знаю, маленькая
веда, — голос его стал глуше. — И всё-таки… танец?
Он протянул руку ладонью вверх. Но Кайя не шевельнулась.
— Ты же знаешь, что здесь никому нельзя отказывать в танце?
Но ей было всё равно. Она хотела броситься вниз по аллее в
глубину парка, хотя и понимала, что он её догонит, если захочет, но
в это мгновенье разум ей отказал, осталась только паника. Она
сделала ещё один шаг назад и, неожиданно потеряв под ногами опору,
полетела в ручей.
И если у неё ещё была толика сомнений в том, что под маской
может быть просто человек, обычный гость карнавала, то теперь
сомнения развеялись окончательно. Она не успела коснуться воды — он
прыгнул и поймал её на лету, подхватив одной рукой, легко подбросил
на берег и поставил на ступеньку лестницы. Ни один человек не смог
бы сделать такое.
— Не спеши топиться, красавица, это всего лишь танец, — его
голос, низкий и насмешливый, казалось, прятал в своей глубине
звериный рык, как набирающая силы гроза прячет в тучах глухие
раскаты грома.
Она даже не подала руку, он сам её взял. Пальцы стали совсем
ледяными, утонули в его огромной ладони, спрятанной в чёрную
кожаную перчатку с серебряным узором и шипами.