— Ну, кажется, всё... — неуверенно
произнесла она, выпрямляясь. — Во всяком случае гораздо лучше, чем
было.
Я поблагодарил её:
— Спасибо, Мария. Может, и я
когда-нибудь тебе помогу... Можно одеваться?
— Одевайся. Кстати, я не увидела
твоих панталончиков. Ты их тоже потеряла?
Я покраснел. Врать мне решительно
надоело! Будь что будет! Я поднялся с лавки, на которой сидел во
время стрижки, отвернулся от Марии, разглядывая панталоны и решая
задачу, где у них передняя часть. Наконец, решив, что перед это
там, где завязки, я решительно сунул правую ногу в штанину и
ответил:
— Нет, не потерял! Мне их не выдали,
так же как и апостольник. Я приехал в монастырь в карете королевы.
По дороге на нас напали разбойники, и нам пришлось сражаться. Моя
собственная одежда пришла в негодность, и её пришлось выбросить. Я
не девушка, Мария. Я мальчик! Извини, но эту историю про новую
послушницу не я придумал. Мать настоятельница не хотела, чтобы вы
знали о моём приезде, поэтому горничная королевы, которую ты видела
со мною вместе, и соврала, что я якобы новая послушница. Я не успел
и слова вставить... А в мыльне я оказался от того, что во время боя
и потом, когда лечил стражника, я сильно испачкался. Прости меня,
если сможешь, за эту невольную ложь...
Завязав на бантик завязки панталон,
я потянулся за рясой и, определившись, где у неё перед, натянул её
на себя. После этого я повернулся лицом к ней. Она стояла с
открытым от изумления ртом.
— Ты мальчик? — с трудом выдавила
она из себя.
— Да, мальчик, которому срочно нужно
было помыться... А ты красивая, Мария! Зачем ты ушла в монастырь?
Могла бы сделать счастливым какого-нибудь мужчину и сама найти своё
счастье...
— Ты сын королевы?
Похоже, она меня просто не
услышала.
— Нет, я ей не сын. Но во дворце
меня называют принцем. Это сложно объяснить, Мария...
— А как тебя звать?
— Александром.
— Так значит это правда?
— Что именно? — рассеянно спросил я,
пытаясь застегнуть маленькие пуговки на левом плече.
Мария шагнула ко мне и оттолкнула
мои руки.
— Люди говорят, что принц это новый
мессия, пришедший наконец-то в наш мир.
В этом мире свои представления обо
всём. Возражать или опровергать их не было никакого смысла. То, что
уже засело в головах у людей, невозможно выбить ничем.
— Не знаю, Мария... Я ещё ничего
точно не знаю... Та сила, которая отличает меня от всех людей,
проснулась во мне недавно. Всего полтора месяца тому назад. Мессия,
это ведь человек, несущий людям какую-то идею, а какая идея может
возникнуть в голове у двенадцатилетнего мальчишки? У меня ведь и
опыта жизненного почти никакого нет... Чему я могу вас, взрослых,
научить?... Все ждут от меня чего-то, а я даже не знаю, чего! —
пожаловался я ей. — Для себя-то самого я остался обычным
мальчишкой.