Мария молча опустилась передо мной
на колени, сложила руки перед грудью лодочкой и склонила
голову.
— Благослови меня?
Я тихо рассмеялся.
— Как же я могу тебя благословить?
Благословить — значит одобрить. Ты уже третий год в этом монастыре,
а образ Антонио так и не выходит у тебя из головы. Не далее как
вчера ночью этот юноша вновь тебе снился. Это твоя душа протестует
против того, что ты заперла её здесь. И тело твоё мучается и
протестует против того, что ты не можешь быть с ним рядом и дарить
ему то, что он так мечтал от тебя получить... Ты убежала из дома,
потому что твой папенька решил выдать тебя замуж за богатого
торговца рыбой. Твоё решение принять постриг было не от сердца. Я
не вправе тебя осуждать за это, но и одобрить твоё решение не могу.
Это было бы нечестно, понимаешь?... Я мог бы заставить тебя забыть
Антонио, но после этого твоя жизнь стала бы бесцветной, и ты быстро
состарилась бы. Я мог бы сделать так, чтобы ты понесла под сердцем
ребёнка Антонио, то к чему ты неосознанно стремишься, но это
принесло бы тебе только горе. Твоего ребёнка забрали бы у тебя и
отдали в приют, и тогда ты сошла бы с ума от горя. А если бы
решилась уйти с малышом из монастыря, то обрекла бы и его, и себя
на нищету и скитания. Приняли бы тебя родители назад ? С ребёнком
на руках?
Мария молча слушала, по-прежнему
стоя на коленях и глядя на меня снизу вверх, а из глаз её катились
слёзы. Она покачала головой, услышав о родителях.
— Так что же мне делать? Скажи,
Спаситель! — сквозь слёзы проговорила она.
— Попробуй занять свою голову
чем-нибудь... — я положил руку на её голову и погладил её волосы, —
Хочешь, я научу тебя рисовать? Дам тебе краски и холсты и научу
рисовать? Ты сможешь выражать свои чувства в картинах...
— Матушка настоятельница не
благословит... — с сомнением в голосе сказала девушка, но в глазах
её загорелся огонёк.
— Пиши на религиозные темы, тогда
она не будет против. Наоборот, когда твои картины начнут приносить
монастырю доход, она на тебя молиться станет. Я с ней поговорю,
чтобы она не препятствовала тебе в твоём увлечении. Не знаю, но мне
кажется, она согласится...
— Лиза эта куда-то запропастилась! —
сердито буркнул я, вспомнив о настоятельнице и о Марине. — Втянула
меня в эту историю, а теперь ещё и исчезла...