Гайал с компаньоном чем-то этим
пассажирам не понравились, но потом пассажиры привыкли,
перестали бросать опасливые взгляды, снова начались разговоры.
— Ты где сейчас живешь?
— спросил юноша.
— В седьмом бараке.
С жильем в Аштанхе пока еще
было плохо, население росло как на дрожжах, строительство
за ним не успевало. Отдельные квартиры полагались пока
только тем, кто заключил длительный контракт. Временным
и командировочным из второй и третьих тысяч
предлагались общежития вроде вот этих бараков: с комнатами
на шестнадцать человек. Четвертой и пятой тысячам
не предлагалось и такого: или ночлежка
с трехэтажными нарами на две сотни человек, или живи где
хочешь. У кого появлялись средства, те строили
из чего попало домики «за линией», то есть
за железной дорогой; этот район самостроя так и назывался
Залиния. Главный же район города почему-то называли Белым.
— У меня есть угол
за линией, в трактире Слепого, — сообщил юноша.
«Углом» на местном жаргоне именовалась комната.
— Маленький, но для двоих нормально. Переселяйся, если
хочешь.
— Стены между комнатами
брезентовые, в соседние комнаты водят клиентов шлюхи?
Нет уж, не надо, — усмехнулся Гайал.
— Стены из песчаника,
других соседей на этаже нет, в мороз прохладно,
но вода не замерзает, летом душновато, но можно
спать на крыше.
— Соблазнительно, —
пробормотал Гайал.
— А этим летом у меня
на примете еще вариант, но я пока помолчу, вдруг
сорвется.
— А если
не сорвется?
— Будем жить, как директор
дороги, — пообещал юноша.
Гайал хмыкнул. Для юнца, выросшего
в Котловине, квартира директора ТЖД, весьма скромная
по имперским меркам, представлялась, вероятно, верхом роскоши.
Что-то вроде императорского дворца, не иначе.
— Соблазнительно, —
повторил Гайал. Даже если условия проживания были не такие
райские, как расписывал юноша, стоило рискнуть, чтобы получше
познакомиться с компаньоном. — Что ж, рискну,
пожалуй.
Юноша удовлетворенно кивнул.
— Можешь сегодня же
и переселяться, — сказал он. — Я отправлю
в трактир телеграмму, чтобы тебя там устроили должным
образом.
«Телеграмму?» — но Гайал
не успел переспросить, юноша ответил на невысказанный
вопрос:
— У меня дела
на Шестнадцатой миле, а только потом вернусь
в город, — он краем глаза глянул в окно.
— Вот, уже подъезжаем. Вечером увидимся?
— он встал и, как показалось, с опаской
протянул руку. Гайал пожал ладонь, прощаясь, отметив, что
рукопожатие почему-то заметно обрадовало юнца. «Он что, решил,
что я ему и руки не подам?» — удивился Гайал,
но ничего не спросил. Будет еще время.