- Он и раньше был… не особо вежлив, - раз уж начала говорить, то
следовало продолжать. – Сказал, что все равно мне деваться некуда…
а скоро… что-то произойдет. Нехорошее. И полагаю, на
празднествах…
- Произойдет… - задумчиво произнесла Таровицкая и пальцами
щелкнула. Вспыхнул белым пламенем цветочный венок, да и осыпался
пеплом.
- Всенепременно произойдет, - согласилась с нею Одовецкая. – А
знал он, выходит, много… и Стрежницкого арестовали…
- Что? – Авдотья вздрогнула.
- Не слышали? – Аглая явно удивилась. – Об этом ныне только и
разговоров… он конкурсантку убил…
- Быть того…
- И признался. Она то ли сама к нему пришла, то ли заманил
коварно. Главное, что он ее застрелил. А стало быть, повесят
скоро.
Авдотья побледнела.
Покраснела.
И встала.
- Куда? – поинтересовалась Таровицкая. – Тебя к нему не пустят…
правда…
Она отряхнула ладошки от пепла.
- …если Лизанька князя попросит…
И все уставились на Лизавету. А та сглотнула. Нет, она не против
князя попросить, только его ж сперва отыскать надобно…
…когда Димитрий открыл глаза, первое, что он увидел – ясные,
прозрачные очи Асиньи. Она коснулась оба его ледяным пальцем и
заметила:
- Нельзя часто дорогами мертвых ходить. Утянут.
- Не буду.
- Будешь, - возразила свяга. – Скоро… уже… мертвецы ждут
справедливости. Их много сюда пришло. А меня не слушают.
Святозар сидел в уголочке, скрутившись, закрывши лицо ладонями,
и сквозь пальцы его текла кровь, и казалась она не красной, но
черной. Правда, пахла все равно кровью.
- А с ним что?
- У него свои мертвецы, - сказала свяга, отступая. Теперь она
казалась почти человеком, во всяком случае хрупкой этой девушке не
было места в подвале. – Когда граница истончается, он слышит их
голоса.
Димитрий сел.
Голова кружилась. Перед глазами плясали мошки, да и вовсе
ощущение были препоганейшими. Он сглотнул, попытался было
подняться, но тело, вялое, будто слепленное из воску, двигалось
медленно. И Димитрий только и сумел, что на живот перевернуться, да
худо-бедно ноги подобрать. Он и дышал-то через раз, открытым ртом,
втягивал гнилой тяжелый воздух.
- Я могу позвать кого, - сказала равнодушно свяга. – Когда душа
уходит из тела, оно немного умирает. Если уйти надолго, то оно
умрет совсем.
А теперь пришла боль.
Вспыхнули огнем кончики пальцев, мышцы скрутила судорога, и
кажется Димитрий не сдержал рвотные позывы… главное, чтоб не на
мертвеца… девчонку было жаль.