И не в матушку…
- Вы не чувствуете в себе внутренней потребности очиститься? –
Катаржина раздраженно воткнула иглу, будто бы не канву перед собой
видела, но врага… воплощение порока, которое и собралась одолеть
железом да шелком.
Железо Богуславе не нравилось.
Холодное.
- Не чувствую, - Евдокия присела на софу и расправила юбки.
…и платье ей идет.
…у кого шила? Надобно будет выяснить…
…и намекнуть, что нехорошо истинно верующим людям потворствовать
нечисти. Сегодня они волкодлачью жену одевают, а завтра, глядишь, и
сами на луну выть начнут…
Богуслава потерла виски пальчиками. Она сама чувствовала
близость луны, и странный бессловесный ее зов, который, впрочем,
был слишком слаб, чтобы увлечь ее…
- И все же, - Катаржина не собиралась отступать. – Вам следует
больше уделять внимания своей душе. Вы слишком погрязли во всем
этом…
Катаржина взмахнула рукой, едва не выпустив при том иглу.
- В мирском… в суетном, - она вновь склонилась над вышивкой. –
Вы только и думаете, что о деньгах, меж тем сказано в Великой
книге, что золото мостит Хельмовы пути.
Это прозвучало почти вызовом.
Или упреком?
Или и тем, и другим сразу?
Но Богуслава не собиралась вмешиваться в сии семейные дела. Она
откинулась в кресле, довольно удобном, пусть и перетянутом дешевою
тканью, каковой она сама побрезговала бы…
…вечер, кажется, переставал быть томным.
Глава 4. В которой речь идет о
многих достоинствах женщин, а тако же о
благотворительности
Если хотите узнать глубину души
человека, то плюньте ему в душу и считайте до тех пор, пока не
получите по морде.
Откровение, сделанное Люлькой
Цнявым, уважаемым в Разбойное Слободе человеком, на основе немалого
жизненного опыту и знания человеческое натуры.
Уже вернувшись в гостиную, Евдокия пожалела о том, что не
осталась на балкончике… или вот в саду можно было бы прогуляться,
или в библиотеку заглянуть, которая была хороша и почти не
пострадала…
А она, глупая, в гостиную…
К беседам изящным.
К рукоделию.
- Значит, - Евдокия вдруг осознала, что неимоверно устала, не
столько от их нападок, сколько от собственного покорного молчания,
которое было ей вовсе несвойственно. – Значит, вы полагаете, что
золото – от Хольма?
Катаржина кивнула.
Медленно. Снисходительно. И с этаким… пренебрежением? Дескать,
что еще ждать от купчихи…
- И ратуете за благочестие, дорогая сестрица? - Евдокия не
отказала себе в удовольствии отметить, как дернулась щека
Катаржины.