— Дальше сама? — спросил он, поймав
мой взгляд.
Я задумалась и поняла, что нет.
Отведя глаза, уставилась в пол и покачала головой.
— Тебе надо согреться, понимаешь? —
спросил он, медленно выговаривая каждое слово.
Я кивнула, не поднимая глаз. Лина
сидела в углу, наблюдая за нами, я с трудом осознавала, что она
тоже забавлялась. Сжатые губы не скрывали того, что она сдерживала
улыбку. И я обиделась, вот так вот, по-детски. Не могу же я злиться
на ребенка! Еще бы, она в зимней куртке, сухая и теплая, вряд ли
серьезно могла представить, как я замерзла. А вот то, что я
раздеваюсь перед мальчиком, ее веселило. Все-таки я злилась не на
нее, меня злило то, что раздеваюсь перед парнем, а скорее — то, что
он меня раздевает. Захотелось зарычать, но я лишь еще сильнее
покраснела.
Макс отстегнул крючок и стянул с меня
мокрое, прилипающее к телу платье и уставился на мои ноги. Я
почувствовала, как заливаюсь краской.
— Ч-ч-ч-то?! — рявкнула я на него. Он
снисходительно посмотрел на меня.
— Целые штаны — удобнее.
Эм-м... Я тоже принялась разглядывать
свои ноги. Чулки... Я не сразу поняла, что дело в них, но они, и
правда, «не целые». По одному на каждую ногу. Хорошего качества,
отметила я, где только им сегодня ни пришлось поваляться, ни единой
зацепки. Наверно, сказывался стресс, и я повеселела: монстропсы,
монстроволки, люди-статуи, а Макс удивлен видом чулок. Перед ним
стоит молодая женщина в белье, а он оценивает практическую
полезность белья. Я еле сдерживала смешок.
— Это не штаны. Это чулки.
— Что они делают?
Все, я начала хихикать и дрожать
одновременно! Видно, они ничего не делают, раз мужчина спрашивает
об этом. А я-то собиралась сегодня кавалера в них кадрить! Конечно,
и представить не могла, что буду щеголять без платья, но ведь под
вечерним нарядом подразумевается наличие красивого белья и чулок.
И, наверно, какой-то толк от них, он спрашивает, зачем. Похоже,
здесь стандарты красоты иные. Пока я глупо хихикала, Макс укутал
меня в свой плащ и застегнул его.
— Надо отдохнуть. Если ляжем все
вместе ,ты сможешь согреться.
— Н-н-нет! Мы все з-з-з-замёрзнем,
если ляжем на к-камни, — возразила я, когда поняла, о чем он.
— Не замерзнем. — Макс взял меня за
руку и повел к сестре. Чувствуя себя неловко, я крепко схватилась
за него. Его ладони обжигали, и мне хотелось не отпускать их
подольше. Мы начали устраиваться рядом с Линой, и на мгновение,
когда я уже отпускала его руку, что-то произошло, и я словно
заглянула в душу Макса, ощутив всю его напряженность и
животрепещущий интерес к нам. Я непроизвольно отдернула руку, что
не осталось не замеченным Максом.