Он снова поднялся и, придерживаясь за высокий борт коляски,
сделал шаг. Плюхнулся рядом и за руку взял.
– Вы извините, – повторил Джон Талбот, глядя на Ийлэ поверх
желтых стекол. – Мама говорит, что я совершенно невоспитанный, но
не могу разговаривать вот так, когда кричать приходится. Мне нужно
видеть человека и…
Он говорил что-то еще, возбужденно, взбудораженно, то и дело
порываясь прикоснуться к Ийлэ.
Это было неприятно.
– Мне отец показывал каталоги… вообще-то он надеялся, что я
пойду по его стопам, стану ювелиром, но, увы, руки грубоваты. Для
ювелира если, а вот замки вскрывать – самое оно. Я хоть и молодой,
но лучший в конторе.
Джон Талбот улыбался. И казалось, был совершенно счастлив.
– И представляете, как я удивился, узнав, что на эту усадьбу
ищут спеца! Да я сам вызвался! Я бы и бесплатно поехал, чтобы… а
ваш отец, он где?
– Умер.
– Да? – удивился Джон Талбот, и удивление его было ярким,
искренним.
Он и сам был ярким, пожалуй, янтарно-желтым, как его очки.
Искренним.
– Мне очень жаль… я, признаться, надеялся… то есть, я понимаю,
что все ваши ушли… а вы остались, да? Почему?
– Потому что не взяли.
– Да?!
Очки съехали на кончик носа, и Талбот подвинул их пальцем,
кожаным, упрятанным в чехол перчатки.
– Вы… извините, – кажется, он понял, что сказал бестактность. –
Я, наверное, не в свое дело полез… у меня язык поперед головы
всегда… и при нанимателях-то я стараюсь помалкивать, но… он сильно
злой?
– Кто?
– Пес этот, – Джон Талбот наклонился, и Ийлэ, сама себе
удивляясь, тоже наклонилась. – Просто он на меня так поглядывает… а
он вам кто?
– Никто.
Не враг уже. Еще не друг.
– Да? Я подумал, что вы… то есть, вы и он… ну, бывает же… и вы
извините, пожалуйста, что такое… – Джон Талбот умел краснеть и
начинал с носа, который сделался даже не красным – пунцовым и
ярким. Вспыхнули щеки, задрожали белесые короткие ресницы. – Я
опять гадость сказал, да?
– Не гадость, но… почти.
Ийлэ вдруг ясно осознала, что этот странный человек не вызывает
у нее ни отвращения, ни раздражения, ни страха.
– Я… я просто восхищался вашим отцом… и мой отец им восхищался…
он мне альбом показывал, а еще одну вещицу… нет, она не нам
принадлежала, мы не настолько богаты… то есть, мы не бедные, вы не
подумайте. У отца дело свое и несколько мастерских, лавка опять же…
и я сам неплохо зарабатываю. Я новый замок создал, и сейчас на него
патент оформляют. А как оформят, то меня в младшие партнеры
возьмут. Там, глядишь, и старшим стану. То есть, я не бедный.