ёй… и моей страной. И конечно, я не стану женой
вашего брата. Какие бы выгоды этот брак ни сулил мне… или
обители.
Сказала и выдохнула. Всё. Конец. Это последнее
слово.
Ифленец поклонился. Но вдруг обратился к
сёстрам:
– Прошу вас оставить меня наедине с рэтой. Всего на
минуту. Клянусь, что не трону её и не обижу ни словом, ни
делом.
Сёстры переглянулись. На короткий миг Темери
показалось, что кто-нибудь из них да возразит… но нет. Поклонились
и вышли.
– Ваши клятвы… – выдохнула Темери, отступая к
окну.
– Темершана та Сиверс… вы и вправду думаете, что у
вас есть выбор?
Прищуренный взгляд, голова склонена на бок.
Темери подумала, что с таким же выражением он стал бы рассматривать
пятно на скатерти или дохлого жука.
– Я думаю, выбор есть всегда. Вам меня не
напугать.
– Даже не собирался.
А получилось, подумала Темери, глядя на его
расслабленные руки. Но выход действительно есть всегда. Яд или нож,
высокая скала или…
– Вы молоды, хороши собой. Вас помнят в городе, и
среди малькан вы всегда нашли бы поддержку. Однако вы предпочли
оставаться здесь.
– Это спасло мне жизнь.
– Не спорю. И всё же вам придётся принять наше
предложение.
Он приподнял руку, останавливая любые
возражения.
– Если откажетесь, монастырь вас не поддержит.
Сёстры прекрасно понимают, чем нам всем грозит большая война. Они
не станут вас защищать, так что этого дома у вас уже не будет. А
война, начавшись в столице, очень быстро накроет всё Побережье.
– Пусть так.
– На дорогах полно бродяг и разбойников. И к весне их
станет только больше. Если покинете эти стены, вам всё равно
не выбраться живой. Мы же предлагаем выход. Решение не только для
вас, для всей страны. Вы сможете вернуться в родные стены. Вы
получите статус и возможность улучшить положение своего народа.
– Нет. – Нельзя верить ифленцам. И нельзя отступать
от однажды и навсегда данного слова.
Ифленец смотрел на неё со странной смесью удивления и
холодного презрения – так ей казалось. Пусть! Пусть. Нельзя верить
ифленцам. Что бы они ни говорили…
А он продолжал убеждать. Неумолимо и почти
спокойно.
– Танеррет на грани большой войны. Страну рвут на
части землевладельцы и политики, но пострадают в ней опять – мирные
люди. Кровь обязательно прольётся, если ничего не
делать.
– Так может, – Темершана вскинулась – может быть, это
будет справедливо? Может быть, я буду только рада, когда в ваших
домах будут резать ваших людей? Может быть, справедливость
восторжествует, наконец? И завоеватели сами умоются
кровью?