При этом мертвым лес не выглядел.
Добравшись до первых деревьев, я заметил, что смотрятся они вполне
живыми: не засохшими и не сгоревшими. Кора была слоистой и почти
черной, но вполне живой. Кое-где от одного дерева к другому
протянулось что-то вроде черных лиан. Больше всего это было похоже
на какую-то тяжелую болезнь, поразившую лес. Не знаю уж, бывают ли
такие болезни.
Прислонившись к шершавому стволу, я
задумался о том, стоит ли идти дальше. По ощущениям, времени у меня
оставалось совсем немного. Однако таймер все не пищал. Впервые за
долгое время мне захотелось взглянуть на него. В самом деле,
сколько там уже осталось? Какой-то скучной становится игра. Они
что, просто не доделали все, что после попадания в эту степь?
Какая-то пустая локация.
Подняв руку, я сдавил пальцами
браслет. Но никаких цифр над ним не появилось. Я сдавил снова, уже
сильнее. Ничего.
– Эй, Настя? – произнес я, не слишком
надеясь получить ответ. – Что у меня там со временем? Долго еще?
Может быть, прервемся уже?
Тишина. Только звук моего голоса,
непривычно громкий среди холодного безмолвия.
Чувствуя, как холодеют руки, я
нащупал в браслете кнопку, которую показывала мне Настя, и вдавил
что было силы. Ничего. Черный лес не исчез, не уступил место
бетонным стенам многоэтажки. Я нажал снова. Я давил изо всех сил,
дергал, а минуту спустя стал колотить запястьем о ствол дерева. От
коры отлетали мелкие черные чешуйки. Браслет не действовал.
Тогда я попытался вытащить из глаз
линзы, наплевав на то, что пальцы грязные, но быстро обнаружил, что
никаких линз у меня в глазах нет. И наушников в ушах – тоже.
В этот момент мне стало по-настоящему
страшно.
***
К вечеру дождь перестал, и мне
удалось, найдя небольшую полянку на краю леса, развести костер при
помощи светящегося лезвия. Глядя на то, как постепенно тает свет
среди марева туч, я стал думать, что делать дальше. То, что я
провел здесь уже много дольше трех часов, было очевидно. То, что
само собой уже ничего не разрешится - тоже.
Что бы там ни говорила Настя про то,
что продолжительность игры «субъективно ощущается дольше трех
часов», но не в три же раза дольше? Я застрял здесь. Где бы ни было
это «здесь», и что бы ни значило это «застрял». Из этого нужно
исходить.
Если бы ребята из «Норски» могли меня
отсюда достать, они бы уже достали. Значит, не могут. Или не хотят.
Значит, нужно что-то делать самому. Но что у меня есть? Только
бесполезный браслет с зажигалкой.