– А патер говорил, что он просто
сгинул в Чернолесье, да и все. Что он хоть и хороший был человек,
но считать его Мучеником – есть… это самое… как он говорил-то…
суемыслие, вот!
Бажан бросил на Винса взгляд, полный
презрения, но ничего не сказал.
– А что у вас, у егерей, об этом
говорят, ваше инородие? – обратился он ко мне. – У вас Мученика
Луциана почитают? Все-таки, ведь он хотел избавиться от нечисти
чернолесской и много сил для того приложил. По моему скромному
мнению, можно было бы его Светлым Покровителем вашего ремесла
объявить.
Нужно ли говорить, что вопрос вызвал
у меня затруднение, граничащее с паникой? Я понятия не имел, что
думают прочие егеря о каком-то местном святом, про которого я
услышал впервые только что.
– Откровенно говоря… я тут… совсем
недавно… – промямлил я, не зная, как лучше описать свое
положение.
– Признаться, никогда не общался
раньше с егерями, – Бажан заложил руки за голову и облокотился на
толстый сосновый ствол. – О вас столько всего рассказывают. Кем вы
вообще были до всего этого? До того, как здесь оказались?
А на этот вопрос что ему отвечать?
Честно сказать, что я был видеоблогером и обозревал инди-игры?
Почему-то мне кажется, что его едва ли удовлетворит подобный ответ.
Или что я собирался стать журналистом? Вряд ли и это слово вообще
есть в местном языке.
– Я… учился в университете, – ответил
я максимально обтекаемо.
– Студиозус, стало быть, – понимающе
кивнул Бажан, отпив еще немного из бутылки и протянув ее мне. –
Сынок мой, Микеле, тоже в Ансо на бакалавра права учится. Да какой
из него бакалавр, между нами говоря? Оболтус он, каких поискать
еще, а не бакалавр. Только бы девок тискать да добро родительское
транжирить.
При этих словах Винс скорчил
комично-скорбную мину, как бы намекая мне, что все отцы рассуждают
совершенно одинаково.
– Н-да-с, – караванщик причмокнул
губами. – Я бы еще хотел узнать, а насколько правдиво все то, что
про вас говорят?
– А что про нас говорят? – осторожно
уточнил я.
– Всякое, – Бажан потер спину. –
Говорят, что меченые, на самом деле, из стали сделаны. Что
возникают они прямо посреди Чернолесья из яркой молнии, а потом
выходят голыми на дорогу и кого первого встретят, у того отнимут
одежду, коня и оружие. А некоторые также говорят, что могут отнять
и лицо – образ Господень.