Далее иеремит прибавил короткий, но обстоятельный рассказ о том,
что именно весь его орден делал с карнарским королем, в каких
позициях, и какие звуки король при этом издавал. За любое
предложение из этого рассказа, произнесенное вслух в Брукмере, он
лишился бы головы, но мы были не в Брукмере, а на безлюдной дороге
среди холодных осенних сумерек.
– Давайте будем разговаривать цивилизованно, – вмешался в беседу
Бажан. Голос его заметно дрожал. – По десять крон с повозки – это
вполне разумная пошлина. Давайте ей и ограничимся. Готов еще даже
по две кроны прибавить, но только товар забирать не нужно.
– Прибавить – это дело, – кивнул одноглазый. – Это богоугодно. А
вот условия ставить смиренным труженикам веры – это уже не
богоугодно. Одним словом, двенадцать крон с повозки – это только за
то, что мы с вами просто разговаривать стали. А за то, чтобы целыми
добраться до Кирхайма – это уж мы возьмем с повозок, сколько
Мученик Иеремия нам дозволит. Хватит болтать – развязывайте
тюки.
При этих словах люди одноглазого сделали пару шагов вперед с
явным намерением окружить передние повозки.
– Эй-эй, стоять! – воскликнул Нуту, потащив из ножен меч. Поняв,
что сейчас начнется, я, стараясь не привлекать внимания, вытащил из
футляра заряженный крикет, Винс же присел за подводу за моей
спиной.
Одноглазый сделал едва заметный жест рукой, и секунду спустя
Нуту дернулся и повалился огромным мешком в грязь – из его затылка
торчал наконечник арбалетного болта. Его люди мгновенно
повытаскивали мечи и рассредоточились, а на них с гиканьем
бросились разбойники. Грянули выстрелы. Дым повалил грязными
ватными клубами, послышался лязг мечей и отчаянные крики.
На секунду я растерялся, и это едва не кончилось плохо: один из
иеремитов, молодой парень с куцей бороденкой и прыщавым лицом,
вырос прямо передо мной, замахнувшись кривым клинком. Целиться было
некогда, и я, вскинув крикет, разрядил его прямо в грудь
разбойнику. Пуля проделала в кольчуге черную дыру, а парень осел в
грязь, выронив саблю из рук.
Стараясь на него не смотреть, я огляделся по сторонам. Вокруг
уже кипел беспорядочный, кошмарный бой. Двое наемников из последних
сил загораживали бледного, как смерть, безоружного Бажана от
наседающего одноглазого иеремита, отчаянно рубившего мечом направо
и налево. Чуть поодаль еще один разбойник насмерть сцепился с
возницей передней повозки: они катались в грязи, стараясь до
тянуться до валяющегося рядом топора. Впереди двое разбойников
быстрыми, хорошо натренированными движениями перезаряжали аркебузы.
Еще один, чернобородый толстяк в пластинчатой броне, натягивал
тетиву арбалета.