И снова многозначительный взгляд. Мол, все в твоих руках,
Лэйрин. Если ты выжжешь свою темную половину, то мы оставим тебе
жизнь. Я помнила разговор с белоглазым мастером, состоявшийся в
ночь Святых Огней, когда умирал Роберт, наполняя силой своей крови
землю и небо королевства, каждое слово помнила.
Высший мастер Таррэ поставил мне ультиматум: либо я принимаю
его, как официального опекуна и телохранителя, либо чахну на цепи в
самой глубокой шахте Белых гор, а когда выйдет срок обряда, умираю
быстро и безвредно для мира.
Я была не прочь умереть быстро. Это, наверное, не страшно. Но
год на цепи впечатлил.
Моя надежда, что воин рылом не вышел, чтобы замахиваться на
регентство над королем, не оправдалась: Таррэ, насмешливо
улыбнувшись уголком рта, предъявил доказательства высокородности.
Кто бы мог подумать, что высший мастер в прошлом был лордом, главой
дома Антари! А, значит, магом-риэном. И что ему не сиделось на
лордском месте?
Регентский совет, перепуганный Темной страной и взятый белыми
вейриэнами горяченьким, утвердил Таррэ в составе коллегии. И ведь
не подкопаешься! А уже через неделю белоглазый горец возглавил этот
треклятый совет. Роберт в гробу бы перевернулся, если бы в таковом
лежал.
Многие из придворных сочли смерть принцессы в такой день плохим
предзнаменованием.
Я с ними не согласна. Это благоприятное предзнаменование. Одной
гадюкой меньше. Та, кто держал свою родную сестру Виолу за руки,
пока несчастную насиловал темный мерзавец Дирх, доигралась в темные
игры.
Теперь хорошо бы отправить туда же ее сообщников. Наверняка
замешана и принцесса Агнесс, вдова герцога Магри, заточенная в
монастырь Робертом. Близняшки всегда действовали вместе.
Пока знать в огромной трапезной опустошала в мое здравие
последние винные бочки из королевского погреба, я лично
побеседовала с кардиналом, так как толстяк категорически отказался
встречаться с вейриэнами. БИ это было мне на руку, хотя ни на один
вопрос я не получила ответ. Особенно меня интересовало, как
получилось, что святая вода из священного, прошу заметить, сосуда
превратилась в неведомую тварь, каким место лишь в Темной
стране
Кардинал Трамас возводил очи к небу, призывая его в свидетели,
что церковь в этом заговоре не участвовала и ему ничего не известно
ни о заговорщиках, ни о темных артефактах, превращающих святую воду
в проклятую. И свалил всю вину на хранительницу монастыря, под чьим
наблюдением содержались сестры.