Через миг детина, схватившись обеими руками за болтавшиеся
причиндалы, тоненько завизжал. Толпа грохнула хохотом, показывая на
страдальца пальцами, а мы спокойно добрались до главного входа в
храм Безымянного бога, Отразившегося в водах.
И все-таки это неправильно, думала я, поднимаясь по высокой
мраморной лестнице портика, украшенной каменными лианами и водяными
лилиями. Когда вода благословляет огонь, она утверждает власть над
ним.
Традиция получать атрибут светской власти из рук духовной
осталась в равнинном королевстве с самых древних времен. Духовная
власть в королевстве принадлежала адептам Безымянного бога -
религии, пришедшей из инсейского озерного края и связанная с водной
магией. Астарг Огненный, завоевав трон, не стал ничего менять, а
договорился с жрецами о поддержке в обмен на их жизни и привилегии.
Огонь и вода поделили Гардарунт, но тихая война шла ежедневно, о
чем Роберт предупреждал меня в наших долгих беседах.
И мне тоже придется. Жрецы - улыбающиеся в лицо, лебезящие,
вымогающие свою долю в налогах, - вековые враги огненных
королей.
Храм впечатлял. Монументальный, приземистый, он поднимался
трехступенчатой пирамидой, и на каждой ступени по углам стояли
огромные чаши-фонтаны, не замерзающие даже зимой - наш маленький
секрет с кардиналом, передавшийся по наследству от огненных
королей. В благие времена по великим праздникам из чаш текло вино.
Но не сегодня. Инсеи при исходе из королевства мстительно попортили
почти все запасы вин, превратив их в уксус, а уцелевшие бочки
стоили заоблачные цены.
Мои телохранители вейриэны остановились у портика с колоннами,
украшенными искусно вырезанной цветущей водной лианой. На лестницу
не поднялись: кардинал давно и категорически отказался пускать
«белых дьяволов» под святой кров.
Со мной остались только люди из дворцовой гвардии, и я поймала
обеспокоенный жест Таррэ, означавший «повышенное внимание».
Он прав. Если и состоится покушение, то здесь. Всегда можно
сказать: бог не захотел плохого короля Лэйрина, не пощадившего
собственных сестер, и наказал.
Из распахнутых дверей навстречу выступили и встали полукругом
жрецы в парадных синих мантиях, украшенных круглыми зеркалами и
каплями-алмазами, нестерпимо сиявшими на солнце.
Настоятель храма держал в руках большую, усыпанную изумрудами и
хризопразами священную чашу - еще один намек на зеленых магов
запада. Он наклонил чашу и плеснул из нее воду в более скромный
золотой кубок, подставленный другим жрецом, а тот величественно
передал ношу ближайшей монашке: по священной традиции входящему в
Божий дом высокому гостю должна была предложить испить воды с
дороги невинная девушка.