— Увы, корсет и правда
не очень удобен, - тихо заметила девочка, довольно крепко натягивая шнуровку за
моей спиной.
— Неудобен – не то
слово, он отвратительный! – проворчала я.
— Тогда зачем вы его
надеваете, Марго? – спросила Надя вполне серьезно.
А и правда – зачем? И тяжело вздохнула:
— Люди… Если
отказываешься принимать их правила, Надюша, то они тебя заклюют. Легче
согласиться, чем объяснять, почему «нет».
— И вы боитесь, что
люди вас заклюют?
— Все этого боятся, глупышка,
- я игриво растрепала ее светлые кудри.
— Вы странная, -
отозвалась, в конце концов, Надюша. – Не только вы, а вообще взрослые. Не
верите в монстров и призраков, говорите, что можете их прогнать – а
обыкновенных людей почему-то боитесь.
— Боимся, - нехотя
признала я. И, вздохнув, опустилась перед Надей на корточки. - Да, солнышко,
взрослые и правда не боятся монстров. Потому что они слишком хорошо знают
обыкновенных людей.
Позже, к слову, Надюша научила меня, как справляться со
шнуровкой корсета без посторонней помощи. При некоторой сноровке это оказалось совсем
не сложно.
* * *
Было и еще одно дело, с которым я тянула невозможно долго… И
все-таки одним ранним солнечным утром в середине ноября, пока Надюша
перечитывала свой учебник, я решилась.
В конце концов, после той памятной ночи Доротея ни разу не
заговорила и не пошевелилась. Я даже начала подозревать, не привиделась ли мне
хотя бы эта часть всего произошедшего безобразия? В общем, в это солнечное утро
я впервые решилась взять Доротею в руки.
Ничего не произошло.
Я осмелела и, чувствуя на спине затаенный взгляд Надюши,
стала внимательно осматривать куклу. Неспроста ведь именно она стала проводником
в этот странный мир? Должно быть в ней что-то.
Но с виду кукла как кукла. Головка фарфоровая с
прорисованными бровками, губками, румянцем. Глаза вставные – из синего стекла.
Волосы человеческие. Рыжие, как мои. Руки и ноги у куклы были деревянными, а тельце
мягким, тряпичным, очень плотно набитым… понятия не имею, чем оно набито –
все-таки потрошить ее настолько сильно я не собиралась. А вот одежду: кружевную
шляпку и такое же кружевное, цвета выцветшей розы платье, панталоны и чулочки я
все-таки сняла. Сняла аккуратно, бережно, с тоской вспоминая всех своих
красавиц, брошенных где-то очень далеко отсюда…