– Хорошо, Кирилл Александрович, – Амалия Эдуардовна соглашается
недовольно, а на заднем плане раздается не менее недовольный визг и
писк.
Улюлюканье, от которого у меня сжимаются зубы, дёргается глаз и
прокрадывается обреченное понимание, что студенты – это ещё не
самые кошмарные дети.
Мои племянники хуже.
И бегущая от них седьмая за эту неделю няня, которую добрые дети
окрестили Аномалией, тому в подтверждение.
Где я им должен отыскать новую?
Когда Софья Павловна – постоянная няня монстров – сломала ногу
по вине этих самых монстров и выбыла на целый месяц, а найденное
Аней агентство нянь свои ресурсы исчерпало. Нанимать же кого-то
через одно из сотен объявлений по интернету я не хочу.
Не рискну.
Поэтому надо думать, искать выход и заманчивую идею выслать
детей родителям посылкой в Африку с сожаленьем отметать.
Таможня добро не даст.
– Спасибо, Амалия Эдуардовна, – я благодарю искренне.
А дверь кафедры физиологии, расположенная на пол-этажа выше,
оглушительно гремит, раздаётся топот, что приближается, заставляет
обернуться и точно так же грохочущих по лестницам племянников в
который раз вспомнить.
Почти не удивиться, увидев несущуюся Дарью Владимировну.
Она размахивает сумкой, выглядит до отвращения довольной.
Раздражает своей солнечной яркостью, которая тускнеет, когда наши
взгляды встречаются.
Слетает враз радостная улыбка.
Заменяется на вымученную, и тянет, переходя на неспешный шаг,
Штерн безрадостно:
– З-здравствуйте.
Она запинается.
И в ответ вместо положенного приветствия хочется съязвить,
сказать про полгода, которые Дарья Владимировна меня старательно
избегала, пряталась за колонны, двери, Эля.
Меняла резко траекторию движения.
Попалась вдруг сейчас.
Но… я молчу.
Только разглядываю, как она спускается с видом королевы,
равняется со мной, обдавая запахом цветов и лета, что и так
буйствует за окном. Уходит, но... я смотрю и принимаю, складывая
враз сложный пазл, самое безумное решение в своей жизни. И, не
давая себе времени передумать, в последний момент хватаю Дарью
Владимировну за локоть.
Останавливаю.
– Ште-е-ерн, – её фамилию я тяну со странным удовольствием,
улыбаюсь хищником, что с жертвой определился, и давно замолчавший
телефон, дабы не мешал, в карман сую, – ты-то мне и нужна! Про
должок помнишь?
Помнит.
Морщится, дёргается, но я удерживаю крепко. Так просто Дарья
Владимировна от меня не убежит.