– Что такое? – спросил свистящим шепотом Эрт. Он был бледен, и
пистолет в его руке заметно подрагивал. – Вы что–то чувствуете?
Что?
Я не ответил, прислушиваясь к своим ощущениям. На секунду мне
почудилось там, за грудой черных досок и мусора, бывшей некогда
лодочным сараем, какое-то невнятное бормотание, похожее на лепет
маленького ребенка. Я помотал головой, чтобы отогнать наваждение.
Никого тут нет, хватит нагонять жути на себя и на других.
Миновав последние постройки, мы вышли к окраине деревушки, где
нас встретили полуобвалившиеся, черные остатки частокола и скелет
дозорной вышки. Похоже, селение забросили не сразу, как только
появилось Чернолесье. Какое-то время здешние жители не хотели
смириться с неизбежным: жгли еженощно костры, обновляли пробитый
тварями частокол, несли дозор. Но время взяло свое.
За воротами, должно быть, когда-то начиналась тропинка, по
которой можно было дойти и до родника, но теперь она уже давно
заросла буроватой, жесткой чернолесской травой. Здесь мы
остановились в нерешительности: никакого намека на то, куда следует
идти, не было.
– Что же, разделимся? – спросил Эрт, взглянув на меня и
лейтенанта. – Нужно побыстрее найти ключ и плыть отсюда.
С судовладельцем было трудно не согласиться: покинуть это место
хотелось как можно скорее. Уж точно до наступления темноты, а до
нее оставалось не так уж много времени: солнце давно перевалило за
полдень и начинало понемногу опускаться за черную кромку леса. Пока
прикатишь бочку, пока начерпаешь в нее воды – вот уже и
сумерки.
Я огляделся по сторонам, присматриваясь к шевелению пепельной
листвы. Не хотелось бы сейчас разделяться. Господин Эрвин Эрт,
конечно, никогда не видел фильмов ужасов и не знает, что с этого-то
все всегда и начинается. Разошлись в разные стороны – и все, ищи
потом каждого под корягой. Лучше быть вместе, но вместе можно
блуждать до темноты, а воду так и не найти.
Я перевел взгляд на Морионе – не посоветует ли он что-нибудь. Он
только взмахнул пару раз клинком с равнодушным видом, давая понять,
что Чернолесье – моя вотчина, и здесь мой голос решающий. И я уже
открыл, было, рот, чтобы высказать свое мнение, как вдруг тишину
прорезал отчаянный крик со стороны пристани:
– На помощь!
Не теряя ни секунды, мы рванулись с места назад к лодке. То, что
открылось нашему взору, стоило нам обогнуть ряд полуразрушенных
сараев, вызвало у меня дрожь омерзения.