- СИДЕТЬ!!! – неожиданно рявкнул я громовым голосом. И откуда
только силы взялись?
От меня словно бы отошла какая-то «волна», невидимая глазу и
неуловимая обычными органами чувств. Она стремительно
распространялась в окружающем пространстве. Попавшаяся ей на пути
электрическая лампа, продолжающая нещадно резать мне глаза,
отчего-то разгорелась во стократ ярче. Раскалившаяся вольфрамовая
спираль вспыхнула, словно маленькое солнце, а после стеклянная
колба лопнула с глухим чпоком, окатив меня острым стеклянным
крошевом. Столкнувшись с «волной», заискрила электропроводка,
добавив в кабинет вони от спекшейся и задымившей изоляции. Но у
дверей кабинета «волна» застопорилась и дальше не пошла, и я это
отчетливо почувствовал. Не знаю, каким таким местом, возможно,
своей тощей старческой «задницей».
Капитан, застыв с поднятой вверх рукой, с размаху хлопнулся
копчиком о твердое сиденье стула и завозился на нем, пытаясь вновь
подняться на ноги. Не смотря на все его ужимки, у него это не
слишком удачно получалось – капитан словно приклеился к стулу, а
тот, в свою очередь, как будто прирос к полу. А младлей и вовсе
застыл, словно соляной столб, только испуганно пучил лупоглазые
зенки и разевал рот, словно рыба, выброшенная из родной водной
стихии на прибрежный песок.
- Сенька[3]! – наконец выдохнул малец,
и его глаза буквально побелели от сковавшего его ужаса. –
Всамделишный! Нам всем писец!
- Блокиратор! – Капитан дернулся было к расположенному рядом
сейфу, но я успел быстрее.
- Замерзни, утырок! – бросил я в гневе, желая лишь одного, чтобы
капитан не добрался до неизвестного мне «блокиратора». Осознание,
что эта штука не прибавит здоровья, пришло, как-то, само собой.
Очередная «волна», отделившаяся от моего тела, оказалась менее
мощной, но не столь рассеянной в пространстве - узконаправленной.
Однако её последствия меня попросту шокировали: «искривление
пространства», вызванное, не иначе, как моей волей, соприкоснулось
с капитаном, и он замер неподвижной статуей, в нелепой попытке
дотянуться до приоткрытого сейфа. Его землистое лицо неожиданно
приобрело оттенок дорогой мелованной бумаги и принялось
стремительно покрываться шершаво-колючей изморозью!
«Мать моя женщина! Он чего, действительно замерз? Я ведь хотел,
чтобы он просто замер… остановился…» - Неожиданно нахлынувшая
слабость прервала и без того путанные мысли. Потолок и стены
закружились в стремительном хороводе. Я почувствовал, что теряю
сознание.