– Ну что, Миша, подумал насчет учебы?
– выйдя за калитку и усаживаясь на лавочку, стоявшую возле забора,
поинтересовался у него Егоров.
– Подумал, Павел Константиныч… Поздно
мне уж учиться. Да и на работу устраиваться нужно. Ну как я буду и
работать, и учиться? – вздохнул Мишка. – Да и быть переростком в
классе тоже… Нет уж, видать, не судьба мне выучиться.
– Почему переростком? – нахмурился
Егоров. – Ты что ж это, в обычную школу, что ли, собрался? К
Андрейке, во второй класс?
– Дак я ж четвертый-то не закончил…
Задурил, – опустил глаза Мишка, смущенно возя ногой по палой
листве. – Кто же меня в вечорку-то возьмет? Я ж даже пионером не
стал, не то, что комсомольцем… Да и не примут меня в комсомол, –
вдруг зло пнул он собранную кучку листвы. – Так что пустое это,
Павел Константинович. Пойду на завод, может, хоть туда возьмут.
– Погодь, погодь, парень, –
нахмурился Егоров. – Что-то ты много тут нагородил, свалил все в
кучу, понимаешь. Давай разбираться. Во-первых, есть школы рабочей
молодежи – это раз.
– Так то рабочей, Павел
Константинович! А я ж трутень!!! – развернулся к нему Мишка.
– Ты дослушай! И не перебивай! А то
влеплю пять нарядов вне очереди за несоблюдение субординации! –
повысил голос до командирского Егоров.
– Есть дослушать, товарищ полковник!
– отозвался Мишка, ссутуливаясь на краю лавки.
– Вот и слушай! А то ишь – трутень…
Слово-то какое подобрал, – недовольно дернул головой Егоров. –
Трутней, между прочим, орденами за отвагу да медалями не
награждают! – рыкнул он, не в силах успокоиться.
Мишка в ответ только вздохнул, не
смея перечить Егорову.
Достав порядком измятую пачку – курил
Егоров только в минуты ну очень глубокой задумчивости или крайнего
раздражения – полковник вытянул папиросу, нервно помял ее пальцами
и чиркнул спичкой. Глубоко затянувшись, он откинулся спиной на
забор и медленно выдохнул дым в звездное небо.
– Почему тебя не примут в комсомол? –
вдруг выпрямляясь и поворачиваясь к Мишке всем корпусом, резко
спросил он.
– Так я же член семьи врага народа… –
растерянно пролепетал Мишка. – Отца в тридцать седьмом по 58-й
расстреляли…
– Кто об этом знает? У тебя это на
лбу написано? – рявкнул на него Егоров. – Сегодня ты герой, у тебя
два ордена Отечественной войны, три медали за боевые заслуги, три
ордена Красной звезды, орден Красного знамени, две медали за отвагу
и так, еще пяток по мелочи. Я ничего не забыл? Кроме того, ты –
приемный сын полковника, командира закрытой воинской части, боевого
командира, прошедшего всю войну. И тебя не примут в комсомол?