— …И властью, данной мне королевским указом, я приговариваю
жестокого убийцу к смерти через побитие камнями! — завершил
староста свою безразмерную речь.
Камнями? Мило. Лучше бы повесили, честное слово! Минута (а при
удачном стечении обстоятельств — мгновение), и я свободен от
идиотского времяпрепровождения в компании деревенских палачей.
Навсегда свободен. А теперь что? Сколько мне придётся терпеть? Вон,
уже и тачку прикатили. Полнёхонькая… Хорошо хоть камни речные,
гладкие — и кидать их удобнее, и крови почти не будет… Ну, кто
первый? Оскорблённый муж? Ну конечно!
Увесистый голыш ткнулся под рёбра. Я охнул. Да, будет больно, а
боли я не терплю. То есть, конечно, терпеть придётся — не хватало
ещё закричать или заплакать! — но как это всё печально… Второй
камень оставил горящее от боли пятно на плече. Отталкиваясь
пальцами, я крутанулся, подставляя следующей порции камней спину.
Конечно, меня вернули обратно, врезав палкой по животу. И даже чуть
ниже живота… На беду, в голову камни не попадали — и потому, что
она была частично прикрыта вздёрнутыми кверху руками, и потому, что
селяне хотели продлить удовольствие. А попади хоть один голыш в
голову, и я могу оставить их с носом…
Староста бил не очень сильно — сказывался возраст, — но
изумительно метко. Его зять — наоборот. Постепенно круг желающих
поучаствовать в развлечении становился всё шире, и в какой-то
момент их лица стали сливаться перед моими глазами в одно большое,
дрожащее и гогочущее пятно. Да, не такой мне мнилась собственная
кончина — уж слишком грубо и примитивно, хотя… Всё вполне логично.
Кто я для них? Всего лишь раб… Эй, да они же не имеют права решать
мою судьбу! У меня есть хозяин, который несёт полную
ответственность за все мои поступки! И как я раньше не сообразил? А
они тоже хороши: ошейник-то никуда не делся, неужели никто из них
не понимает, что делает? Или глаза застит обида пополам с
удовольствием почувствовать себя вершителями судеб? Я хотел было
сообщить старосте о своих правах, но голос меня не послушался, и из
пересохшего от жары и боли горла вырвался лишь тихий хрип. Да и не
станут меня слушать, зачем напрягаться? Прочь, глупая надежда! Пора
согласиться с тем, что я — ничтожество, хотя бы за несколько вдохов
до смерти, если сделать это раньше мне мешало неоправданно раздутое
самомнение. Всё, пора прощаться. С кем? С невоплощёнными мечтами, с
несостоявшимися друзьями, с любовью, которая ни разу не попалась
мне на пути… Самое обидное, что я даже не могу заставить себя
рассердиться или впасть в отчаяние, чтобы вызвать Нэгарру — эти
люди не виноваты ни в чём, они поступают именно так, как на их
месте, скорее всего, поступил бы и я сам… А может быть, всё к
лучшему? Я умру тихо, не ломая Пласты Мироздания, не тревожа покой
Ушедших и Нерожденных. Я просто уйду… Фрэлл, как же мне всё
надоело! Каждый раз, когда я стараюсь делать добро, я оказываюсь
лицом к лицу с Вечной Странницей — но я не могу поступать иначе! Я
не могу творить Зло! Правда, все мои благие намерения непременно
приводят к весьма дурным последствиям… Но теперь уже поздно что-то
менять. Я ещё не слышал хруста собственных костей, но думаю, что за
этим дело не станет. Да и какая разница? То, что окажется в могиле
или на погребальном костре, уже не будет мной… Лучше закрыть глаза,
тем более что вижу я уже довольно расплывчато, и молиться о том,
чтобы вся эта мерзость поскорее закончилась…