— Ночь подходит к концу, пришла пора
прощаться. – Румпель поднялся со своего места и, хромая, подошел к
пряхе.
— Но ведь это не навсегда? Вы могли
бы не исчезать с лучами солнца? – Она подняла на него глаза и
теперь смотрела снизу-вверх, как смотрит, пожалуй, прибрежный
цветок на черный утес.
— Зачем это тебе, будущая
королева?
Айлин опустила глаза. Она не знала
правильный ответ на этот вопрос. А неправильный ее пугал.
— Знаете, я, кажется, нашла
разгадку, – сказала она, переводя тему. — Я думаю, что знаю ваше
имя. Хотя странно, чтобы мать так назвала своего ребенка, но мне
кажется, что вам подходит…
Слова оборвал стук в дверь. Айлин
оглянулась на шум, а когда повернулась обратно, колдун исчез.
«Имя. Ты обещала назвать мое имя», —
едва слышно прошелестел ветер и стих.
В дверь постучали снова.
Айлин сбросила с себя оцепенение,
метнулась к спящей служанке, выдернула из ее волос гребень и
принялась тормошить. Растолкав Мари, пригладила волосы и отперла
засов.
Король, возникший на пороге, сиял
ярче зимнего солнца. Рыжая борода вычесана и умаслена. На крепком
теле, словно чешуя, плотно сидит короткий узкорукавный дублет.
Поверх широкий эскофль[1], подбитый мехом
выдры и вышитый красными королевскими львами. Тонкие шерстяные
шоссы плотно прилегают к крупным ногам. Высокие кожаные сапоги
позвякивают золотыми шпорами. На широком поясе висит небольшой рог
и кинжал с богато украшенной рукоятью.
За королем в покои протиснулась
свита: пестрая, многоголосая, разряженная в пух и прах,
благоухающая потом и розовым маслом. В
мгновение ока стало тесно от обилия зеленых котт и широких платьев,
цветных перьев на ярких шапках и меховых плащей,
шаперонов[2] с длинными хвостами и
перчаток из тончайшей кожи. Эта шумная, не останавливающаяся ни на
секунду химера со множеством рук, ног и голов одновременно
двигалась, говорила, смеялась и шипела десятками голосов.
— Леди Айлин, вы справили пряжу? –
спросил король, и в комнате моментально сделалось тихо.
— Конечно, сир, — дева преподнесла
правителю небольшой ларец. Когда крышку открыли, двор невольно
ахнул, ослепленный блеском золотых нитей. Шепотки, словно мышиное
полчище, вновь заполнили пространство.
Король взял в руки увесистое
веретено, размотал нить, попробовал ее на зуб.
— Золото! Право слово, это золото!
Сегодня же выгоню взашей всех придворных алхимиков! Они столько лет
меня кормят обещаниями создать красный магистериум, способный
превращать глиняные черепки в благородный металл. А тут вы, леди,
за ночь своими ручками творите такое! – Король протянул одно из
веретен Гинерве. – Поглядите, матушка, а вы не верили.