Оглядев
свой двор: дам с ловчими птицами, лэрдов с рогатинами наперевес,
псарей, лучников, загонщиков и егерей, Гарольд вдохнул полную грудь
воздуха и прогудел в свой рог.
Все тут же
пришло в движение. Завелось, закрутилось. Заржали лошади, залаяли
собаки, раздался смех и восторженные крики. Влекомая королем,
началась охота.
Улюлюкая и
перекидываясь гудками рожков, всадники добрались до леса. Ворвались
в его чащу, как стрела врывается в плоть. Зашелестел старый лес,
зашуршал опавшей листвой. Взмыли вверх встревоженные птицы. Собаки,
почувствовав зверя, натянули веревки.
— Есть
след! – один из егерей ткнул древком копья во взрытую землю. Псарь
подвел к рытвине персиковую ищейку, ту самую, которая не досталась
лэрду Сомерленду. Король потрепал собаку по загривку и сам лично
спустил ее с поводка. Ищейка сорвалась и понеслась вперед, словно
легкий парусник, поймавший попутный ветер. Королевская охота
устремилась за ней. Завертелась, понеслась безудержная свора. Ржут
лошади, лают ищейки, дуют в рожки люди. Только успели разогнаться,
как собака остановилась возле двух поваленных дубов и глухо
зарычала. Внезапно из своего логова вылетел кабан и одним ударом
вспорол ей брюхо. По поляне растекся тяжелый железистый запах
крови. Гарольд зарычал не хуже своего пса. Метнул в кабана короткое
копье и промахнулся. Зверь блеснул черными глазами и бросился в
кусты.
Свора
собак тут же сорвалась в погоню, лэрды во главе с королем помчались
следом.
— Дамы,
предлагаю черную охоту оставить мужчинам, а нам остановиться здесь
и попытать счастья с ловчими птицами, — леди Сомерленд натянула
поводья, придерживая гарцующего коня. Женщины оказались не против:
мало кого из них интересовали неистовые скачки через лес, когда
злой ветер бьет в лицо, а хищные ветки так и норовят выцарапать
глаза.
В скором
времени слуги нашли подходящую ровную поляну и разбили небольшой
лагерь, чтобы утомленные дамы могли отдохнуть и выпить горячего
эля.
Тем
временем охотники преследовали добычу. Кабан несся, не скрываясь из
виду и не подпуская к себе близко. Король видел его на расстоянии в
пол полета стрелы. И этому видению не мешали ни сухая трава, ни
голые деревья. Черная лоснящаяся шерсть зверя, словно знамя
вражеского отряда, приковывала взор. Гарольд, не жалея коня, летел
вперед, и только когда туман лизнул его сапоги, заметил, как
остался один. Другие наездники или отстали, или сбились со следа,
сманенные дичью попроще. Лишь только он, как зачарованный,
продолжал преследовать кабана.