— Какой он? Красавец, да?
Рука с платком замерла, и Мэл воззрилась на подругу в
зеркало.
— Эйдан?
Клара прыснула.
— Ну не его же отец. Правда, некоторые мужчины в возрасте
способны дать фору своим сыновьям…
— Это не тот случай! — горячо возразила Амелия и вернулась к
прерванному занятию. Нужно было сразу умыться, а уже потом браться
за прическу. Теперь она рисковала намочить волосы, поэтому пришлось
обходиться платком. Хороша леди: почесала чумазой рукой нос и
заработала на своем лице грязные усы — смех да и только. — Эйдан
очень красив.
Пожалуй, это было единственное, что Мэл запомнила о женихе. Она
слишком волновалась на том балу, на котором они виделись в первый и
последний раз. Знакомство, поцелуй ручки и целомудренные объятия во
время танца — все осталось словно в тумане. Эйдан много улыбался и
что-то постоянно говорил, отвешивал комплименты. Амелия помнила,
что ей было смешно, но по прошествии времени не смогла припомнить
ни слова.
Прошло всего три месяца, но она с досадой понимала, что даже не
может воспроизвести в памяти лицо своего избранника. Высокий рост,
широкие плечи, крупные ладони, золотистые волосы — все это она
помнила отчетливо. А вот лицо — нет. Какие у него глаза? Кажется,
голубые. Или синие?
Зато светло-серые глаза другого молодого человека и его
аристократический профиль никак не желали выходить у нее из головы,
будто Мэл видела его вчера.
Амелия нахмурилась при этой мысли и потянулась рукой ко лбу, как
тут же получила по пальцам.
— Не дергайтесь, — шикнула на нее Клара.
И Мэл покорно опустила руки на колени, сцепила пальцы.
Часы на стене над трюмо беспощадно отсчитывали минуты — до
прибытия гостей оставалось меньше получаса.
— Больше не было писем? — спросила Амелия, следя в отражении за
умелыми движениями подруги, все еще колдующей над ее прической.
Клара, как никто другой, всегда ладила с тонкими, неподдающимися
завивке волосами Мэл и умудрялась не только красиво уложить их, но
и придать им несуществующий объем. Агата как-то пыталась повторить
нечто подобное, но только выдрала у госпожи клок волос и запутала в
них расческу.
— От Монтегрейна? — Клара бросила в зеркало хитрый взгляд.
Амелия внутренне содрогнулась от этого имени, а напоказ
скривилась.
— От кого же еще? — сказала пренебрежительно.
Рэймер Монтегрейн засыпал ее письмами вот уже третий месяц.
Приносил извинения за свое неподобающее поведение, просил
разрешения приехать и извиниться лично.