— Я сейчас принесу еще отвара, миледи. Прикажете еще
что-нибудь?
Ари только покачала головой, плотнее кутаясь в одеяло. Там, за
темными окнами, пряталось что-то страшное — она знала.
Получеловек-полузверь. Он огромный, как медведь, у него острые
клыки, а в когтистой лапе он сжимает кривой остро наточенный нож.
Он подкрадывается все ближе, еще чуть-чуть — и он отдернет
занавеску, прыгнет в комнату... "Что, нашел себе новую шлюху,
бастард?" Она закрыла лицо руками, вспоминая эти грубые слова.
Она едва не вскрикнула, услышав вместо легких шагов Денизы
твердую поступь лорд-маршала, — и тут же едва не прыснула: он был в
облегающих бриджах и распахнутой на груди лиловой сорочке и сжимал
в пальцах отнюдь не нож, а бутылку вина и бокал.
— Моя супруга позволит мне посидеть здесь пару минут? —
осведомился он.
Но разрешения ему и не требовалось: он уже пододвинул себе
кресло поближе к изголовью Ари, а вино обрело место на ее ночном
столике, куда незамедлительно переместилась и свеча. И в
отбрасываемых пламенем отсветах черты его лица казались печальными
и... непривычно мягкими.
— Все еще боишься меня, маленький лисенок?
Ари вздрогнула — ведь это была фраза из ее сна! Как он мог ее
подслушать?
— Я... — она не знала, что говорить: сейчас сходство между
братьями было почти незаметным, и все же... — Это все я! Если бы не
моя глупость, лорд Лингрэм! Простите меня. Если сможете. Вам же
пришлось... пришлось...
— Убить чудовище, которому давно место в преисподней? Ты едва не
погибла из-за моей беспечности — и просишь прощения? Кстати, если я
не запамятовал... у меня вроде было имя? Или нет? И я так и
появился на свет лордом Лингрэмом? Или, правильнее сказать,
лорд-маршалом? Лингрэмом я как раз и не был... Зови меня Тэним,
Ари. И смирись: твой муж и вправду бастард. Хоть и признанный
человеком, которого всю жизнь звал отцом.
Трудно было сказать, сколько он выпил, должно быть, немало, раз
пришел откровенничать с девчонкой, которую и не знал толком. Дверь
едва слышно скрипнула и тут же затворилась вновь: должно быть, это
Дениза, увидев, что Ари не одна, не посмела мешать им.
— Что мне рассказать тебе? Или начнешь ты? Если, конечно, не
предпочтешь поспать еще. Тогда мне останется только смиренно
удалиться, — он развел руками, едва не расплескав вино.