— Я не ждала этой свадьбы. И вас тоже. Не ждала.
Ари вздернула подбородок, глядя с вызовом в темно-серые глаза.
Сейчас ее не пугали ни его властный взгляд, ни сжатые тонкие губы,
ни ладонь, инстинктивно сжавшаяся в кулак, едва до него дошел смысл
ее слов.
— Насколько я понимаю, матушки из монастыря Святой Симоны не
особо преуспели в своих проповедях. Недавно вы клялись мне у
алтаря, что станете слушаться меня во всем. Как там говорится?
"Словно нитка за иголкой..." Или что-то в этом роде. Признаться, я
был не особо внимателен.
Он шагнул к столу, перебирая тонкую ткань фаты, — и на секунду
Ари показалось, что ему нравится дотрагиваться до невесомого
кружевного плетения. До вещи, имевшей хоть какое-то отношение к
самой Ари. А что, если... Да, пусть Розалинда и говорила, что
лорд-маршал должен отбыть до заката, но много ли нужно времени
мужчине, чтобы... Она почувствовала, как испуганно забилось сердце,
и едва удержалась от того, чтобы поднести руки к груди. Нет, она не
покажет ему свой страх и смущение. Если он полагает, что может
предъявить на нее свои права, — после произнесенного у алтаря
согласия поздно поворачивать назад.
А Тэним Лингрэм и вправду был красив, даже тонкий шрам,
перечеркивающий его лицо, ничуть не портил почти идеальные черты.
Разве что нос с едва заметной горбинкой выдавал в нем южанина. Ну,
или драчуна и дуэлянта. Смуглый оттенок кожи заставлял глаза
казаться светлее. Чуть вьющиеся темные, казавшиеся сейчас едва ли
не черными волосы, растрепались — вероятно, он слишком поспешно
сдернул с головы шляпу, прежде чем подняться наверх. И чудилось,
что оставшаяся позади быстрая скачка, непрерывное движение, что
наполняли весь этот день, все еще жили в нем. Чтобы сейчас
разбиться о холодность неприступной северянки, твердой и
неподатливой, словно скальный утес. Правда, "утес" был ниже
лорд-маршала на целую голову, но Ари так и стояла перед ним —
маленькая, худенькая и ужасно злая.
— Итак, вы меня не ждали. Тем лучше. Это избавит меня от
наигранных слезливых прощаний.
— Зачем вы женились на мне, лорд Лингрэм?
Возможно, глупо высказывать ему все сейчас, разумнее было бы
притвориться очарованной и покорной, чтобы позже вывести его на
чистую воду, — но она просто не могла стерпеть. Ни его улыбки, ни
полушутливого тона... "Испуганное дитя", — так он назвал ее у
алтаря. И мазнул губами по щеке, словно отправляя младшую сестричку
на конную прогулку. Так пусть объяснит, зачем взял ее в жены, раз
считает едва ли не глупой девочкой, недавно расставшейся со своими
куклами.