Иван почувствовал, что в горле
пересохло, как в пустыне, одним глотком опустошил чашку и поставил
ее обратно. Не рассчитал силы и врезал хрупким сосудом по столу
так, что едва не разбил.
- Такого не может быть… - проговорил
он. – Не может. Ведь наконец-то мы накопили сил для того, чтобы
уравновесить их качество и авиацию… Наконец-то…
- Больше у нас нет возможности
отступать и разменивать территории на время. Мы как триарии.
- Кто? – не понял Терентьев. –
Тарии?
- Нет, триарии, воины
республиканского Рима.
- Я запамятовал древнюю историю, -
признался Иван.
Солнце почти зашло, последние слабые
лучи скреблись в стекла, все в комнате приобрело ровный серый
оттенок.
Константин чуть прикрыл глаза
набрякшими веками и заговорил, ровно и монотонно, цитируя
давным-давно заученные строки. Похоже, он с ходу переводил с латыни
на русский:
- Первый ряд - это гастаты, цвет
юношества, достигшего призывного возраста. За ними следовало
столько же манипулов из воинов постарше и покрепче, которых именуют
принципами; все они, вооруженные продолговатыми щитами, отличались
своими доспехами. Когда войско выстраивалось в таком порядке,
первыми в бой вступали гастаты. Если они оказывались не в состоянии
опрокинуть врага, то постепенно отходили назад, занимая промежутки
в рядах принципов. Тогда в бой шли принципы, а гастаты следовали за
ними. Триарии под своими знаменами стояли позади всех. Если и
принципы не добивались в битве успеха, они, шаг за шагом, отступали
к триариям. Потому и говорят, когда приходится туго: «дело дошло до
триариев». Триарии, приняв принципов и гастатов в промежутки между
своими рядами, поднимались, быстро смыкали строй, и нападали на
врага, уже не имея за спиной никакой поддержки.
- Триарии, - повторил Терентьев, на
этот раз правильно. – Крайний рубеж и никакой поддержки?
- Увы, господин Тайрент, - по
неведомой причине император использовал прежний псевдоним Ивана,
под которым тот издавал книги до войны. – Увы. Прежде мы убедились,
что боевой дух не может побеждать без должного вооружения. А
теперь, пришло время другого урока – даже сделав много оружия, и
будучи готовым сделать многократно больше, нельзя побеждать,
потеряв волю к жизни и победе. Да, мы триарии, последняя линия
защиты. И хотя позади – вся страна, отступать уже некуда.