- Не вижу, - неприятный голос
Терентьева обрезал плавную нить оправданий словно ножницами.
Инспектор сделал шаг вперед и теперь возвышался над толстяком,
сверля его тяжелым взглядом.
- Вы не поняли. Меня не интересуют
оправдания, - веско, отчетливо выделяя каждое слово, произнес
Терентьев. – Меня интересует персональная ответственность. Кто
лично виноват в том, что опорный пункт номер восемь парализован?
Вас подвели снабженцы? У вас некомплект личного состава? Узел
подвергнут бомбардировке?
Под неотрывным взглядом непроницаемо
темных глаз начальник еще с полминуты пытался объяснить инспектору,
как все так получилось. И с ужасом понимал, что с каждым словом
скатывается к бессмысленному и жалобному блеянию.
- Достаточно, - оборвал его
Терентьев. – Что вы искали среди бумаг в такой спешке и таком
беспорядке?
Секунд десять он ожидал ответа,
молчаливый и неподвижный, как изваяние безжалостного божества. А
затем просто развернулся и вышел, сделав знак бойцам, ожидавшим у
входа. Толстяк попытался вскочить, зацепился увесистым пузом о край
стола. Слова застряли в горле, начальник бешено жестикулировал, уже
понимая краешком сгорающего в панике сознания, что его судьба была
только что измерена и взвешена страшным человеком в черном кожаном
плаще.
Дождь усиливался, потоки воды
бессильно колотили по крыше, стучали в стены и окна. Рокоту
разбушевавшейся стихии вторили нечленораздельные вопли – кого-то
вытащили во двор, под аккомпанемент мольбы о пощаде, обещаний все
исправить и чего-то еще. Понять, чего именно, помешал сухой, резкий
звук выстрела.
Терентьев сложил руки на столе. Перед
ним сидели пять мужчин, все, за исключением одного - в возрасте, с
сединами – руководители направлений транспортного узла. Их вид,
сурово-сосредоточенный, невероятно контрастировал с обликом
безвременно упокоившегося начальника, и Иван мимолетно подивился –
как все-таки причудливо тасует людей административный аппарат.
Причем независимо от времени и устройства общества. Что в привычном
ему социализме, что в здешнем просвещенном империализме – на
руководящих постах с удручающим постоянством оказывались мерзавцы
или просто дураки. А достойные люди тянули рабочую лямку под
управлением тупого карьериста.
- А так можно? – осторожно, но
серьезно осведомился самый молодой из пятерых, косясь в сторону
окна. – Расстрелять даже без трибунала…