— А ты не думал, что я тебя могу пристроить в колодки, да на
каторгу в Сибирь? — наконец, сформулировал я ответ, убрав из него
нецензурщину.
— Думал, поэтому-то так долго зайти не пытался, боязно было.
— И как долго ты здесь уже находишься? — я попытался
представить, сколько уже времени Турок цветы перебирает, но мне
больше, чем два-три часа не приходило на ум.
— Да уже три дня, почитай, — Турок поднял голову и, наконец,
снова посмотрел на меня. На этот раз в его взгляде не было
неприязни, только какая-то обреченность, пополам с вызовом. — Но в
покои ваш только сегодня собрался духом прийти. Говорю же, боязно
мне было.
— Ну, ни...чего себе, — я присвистнул. — И ты хочешь сказать,
что все три дня просто ходишь, где тебе понравится, и никто тебя не
пытался остановить?
— А кто на холопов смотрит? — Турок усмехнулся. — Интриги — это
удел благородных, а простые смертные, что невидимки какие. В
людской только спросили новенький ли я, да откуда. Я и ответил, что
с Великим князем из Москвы приехал. Не побегут же к вашему
высочеству выспрашивать, что да как, потревожить побоятся, вот и
рассудили, что должно быть и не вру я, кому же понравится в холопах
дворовых бегать?
— Душегубу, к примеру, или поджигателю какому, — я слегка
наклонил голову, разглядывая его, словно в первый раз вижу. — Ты
слишком хорошо говоришь, слишком правильно для простого холопа.
Даже я так не всегда могу. Но со мной все просто, я только учусь
по-русски говорить и думать, а вот ты словно в хоромах рос, да с
учителями грамоту учил. Ты ведь грамоте разумеешь, а, Турок? — моя
свита сидела где-то позади меня очень тихо, я практически позабыл,
что нахожусь в комнате с Турком не наедине, но вопросы, которые я
задавал, точнее ответы на них были очень важны для меня, и плевать,
что кто-то из парней может оказаться дятлом, приставленным ко мне
Елизаветой. — Так разумеешь ты грамоте и счету?
— Да, — неохотно ответил Турок. —
Мать научила, когда еще жива была.
— Как тебя зовут? — от внезапности
вопроса он опешил, а затем тихо ответил.
— Андрей Ломов, — Турок замолчал, я
же прикидывал, складывая числа в уме, но не получал правильного
ответа, просто потому, что не знал историю достаточно хорошо, даже
в пределах пятнадцати-шестнадцати лет, прошедших в этом мире.
— Кто твой отец? — бросив бесполезные
подсчеты, прямо спросил я.