— Что? — он невольно нахмурился и потер лоб. — Я не понимаю,
ваше высочество.
— Неважно, — я отмахнулся. — Просто учитывайте в будущих
чертежах трубы, очень много труб. Через неделю я вас жду с новыми
чертежами, — и я повернулся к Гагарину, показав таким образом
Растрелли, что аудиенция закончена. Архитектор очень быстро и
сноровисто убрался, я же внимательно смотрел на камергера, пытаясь
понять, это он намеренно ввел Растрелли в заблуждение, или тоже не
понял, что я хотел в итоге получить от этого строительства.
— Я говорил ему, и Федотов может подтвердить каждое мое слово,
что приказано на выбранном месте возводить именно что корпус для
размещения полка, — развел руками Гагарин. — Может быть, сеньор
Растрелли рассчитывал произвести на вас впечатление, чтобы вы
начертанный дворец утвердили вместо корпуса кавалеристского, ваше
высочество?
— Я не знаю, о чем думал сеньор Растрелли, и мне это, если
честно, не интересно, — я продолжал в упор смотреть на Гагарина. —
Вот только, может так случиться, что очень скоро я вынужден буду
ненадолго отлучиться. И тогда вся ответственность за строительство
ляжет на вас, Сергей Васильевич и на Бецкого. И не дай Бог, вместо
заявленной казармы я по возвращению обнаружу на выбранном месте
очередной дворец. — В глазах Гагарина промелькнул вызов, вроде бы
он спрашивал: «Ну и что ты тогда сделаешь?». И я решил ответить на
этот невысказанный вопрос. — Думаю, что Андрею Ивановичу Ушакову
будет интересно поработать с делом о возможной растрате казенных
средств, выделенных на основание достойной резиденции нынешнего
Великого князя, да и будущих Великих князей, вероятно.
Я не хотел никому угрожать, но только времени на уговоры у меня
не было, поэтому приходилось действовать максимально жестко,
тщательно следя за тем, чтобы палку не перегнуть. Гагарин первым
отвел взгляд, что я посчитал за маленькую, но весьма важную победу.
Я уже хотел отпустить его, пускай идет делами займется, тем более,
что запрошенных инженеров я так и не получил, как дверь
приоткрылась и зычный голос произнес.
— Иван Данилович Шумахер, Федор Иванович Миллер и Михаил
Васильевич Ломоносов, просят принять их, ваше императорское
высочество, — надо же, вот что пиз... тумаки животворящие и
нанесенные вовремя делают. Похоже, Игнат Наумов действительно
принялся наводить порядок во вверенном ему полку. А вот что здесь
делают академики? И почему они притащились именно ко мне?