— Господин Ломоносов, я здесь, — он посмотрел на меня
расфокусированным взглядом, и кивнул. — Отлично, вы меня видите и
воспринимаете. Идите, и готовьте доклады. А еще, большая просьба к
вам, не могли бы вы тот воздух, что при ваших опытах выделяется,
куда-нибудь собрать?
— Собрать? — он нахмурился, не понимая, что я имею в виду.
— Ну, да. В непроницаемый кожаный мешок, например?
— Эм, можно попробовать. А вам зачем, ваше высочество? —
запоздало поинтересовался он.
— Просто интересно, можно ли его куда-нибудь собрать, — я пожал
плечами. — Идите, господин Ломоносов, идите. И постарайтесь больше
не выражать свои протесты настолько импульсивно. Меня ведь рядом
может не оказаться. А Игнатьев с Юсуповым благоволят вашим
оппонентам, вы сами говорили об этом. — Ломоносов поклонился и
вышел из кабинета, сжимая в руке рукопись, на которую в этот момент
поглядывал с явным любопытством.
В приоткрытую дверь заглянул гвардеец, словно спрашивая, не
надобно ли мне чего. Вообще-то, желательно доверенного слугу
завести, но я пока не знаю, кто это будет.
— Изволите чего, ваше высочество? — спросил гвардеец вслух,
чтобы убедиться в том, что мне все-таки ничего не нужно.
— Ломова приведи, — наконец, я принял решение. Гвардеец кивнул и
уже через минуту в кабинет впихнули Турка.
— Скажи, выкрасть личные дневники сложно? — Турок уставился на
меня, затем медленно пожал плечами.
— Смотря у кого.
— У академика Академии наук Миллера и библиотекаря Академии наук
Шумахера.
— У этих? — Турок на мгновение задумался, затем покачал головой.
— Не, не должно быть сложно.
— Тогда, приступай. Мне они нужны в ближайшее время.
Справишься?
— Справлюсь, — он усмехнулся. — Куда же я денусь.
— Действительно, куда ты денешься, — я задумчиво смотрел, как
Турок уходит. Надеюсь, интуиция меня не подвела и этим господам
есть за что яйца прищемить. Почему-то в этом времени очень небрежно
относились к сохранности тайн, доверяя сокровенное дневникам. Ну,
раз так, то грех этим не воспользоваться. Заодно и проверить,
действительно ли дела обстоят подобным образом или это все-таки
выдумки.
Георг Людвиг Гольштейн-Готторпский, мой двоюродный дядя,
наконец-то, выбрал время, чтобы посетить меня и ответить на
кое-какие вопросы. Это произошло на трети день после того, как
уехал в Москву Криббе. Хотя Гюнтер и пригласил его «навестить» меня
еще перед своим отъездом, Георг постоянно находил какие-то
смехотворные отговорки, присылая мне записки с нарочными. Я уже и
не надеялся, что он явится, и начал планировать день, когда сам
нанесу визит в прусское посольство, где ему дали приют на это
время.