— Хорошо, ваше высочество, — Штелин
в этот момент наблюдал, как я, чертыхаясь, зажигаю свечу, а затем
начинаю плавить сургуч, чтобы запечатать письмо. — Я могу
поинтересоваться у вашего высочества, что вы написали и
кому?
— Письмо я написал тетушке, ай,
зараза, — горячий воск капнул на палец, и я затряс рукой. Я просто
феноменальный рукожоп, даже письмо не могу нормально закрыть. — В
нем я высказал свои мысли о недопустимости преподавания на неродном
языке и о недопущении допуска иноземцев к архивным документам,
особенно древним. Во всяком случае до тех пор, пока с ними не
поработают российские ученые и не напишут приличные книги, по
которым можно обучать молодое поколение.
— Вы все-таки решили сделать это,
ваше высочество, — Штелин покачал головой. — Я считаю, что это
неверное решение.
— А я так не считаю, — прислонив
перстень с печаткой, которую мне сделали в день признания
наследником и Великим князем по приказу Елизаветы, к сургучу, я,
наконец-то, закрыл письмо и поднял взгляд на Штелина. — В этом
вопросе нас рассудит только время, Яков Яковлевич, — мы с минуту
смотрели друг на друга, а затем я медленно произнес. — Мне нужен
Федотов, дела, которые я хочу ему поручить, сами собой не
сделаются. Да и принц уже поди заждался, в одиночестве в кабинете
сидючи.
— Да, ваше высочество, — в очередной
раз поклонившись, Штелин вышел из комнаты. Я же несколько минут
просто сидел за столом, глядя в одну точку, настраиваясь на
предстоящую беседу.
Кто бы знал, как мне страшно.
Страшно, что я обязательно напортачу, потому что меня никто никогда
не учил понимать политические тонкости. Меня не учили управлению, и
я никогда сам не интересовался геополитикой. А ведь сейчас
начинается именно она — геополитика. Да что уж там, я вчера эту
Гольштинию полчаса на карте искал, а потом читал про нее все, что
сумел найти в обширной библиотеке, пробравшись в нее ночью, тайком.
Единственное, что удалось узнать, что там рядышком был еще какой-то
Шлезвиг, когда-то принадлежащий герцогам Гольштейн-Готторпским, но
потом эта область частично ушла под крыло Дании. Какой вообще
сейчас шел расклад по всем этим микроскопическим герцогствам, коих
было просто немеряно, я не понимаю, и рядом нет никого, кто этот
расклад бы мне объяснил. Ладно, хватит рефлексировать, надо уже с
двоюродным дядюшкой поговорить.