Портрет девушки в черном цвете - страница 111

Шрифт
Интервал


– Завтра, Милан, я вам все объясню. А сейчас надо отдохнуть. Всем.

Клара проводила полицейского в его комнату, где он практически сразу же уснул.

Сон, приснившийся ему этой ночью, уже не удивил. Наверно, слово “удивление” вообще нужно было бы забыть. Все происходящее окрашено было таким густым ароматом мистики и колдовства, что оставалось только искать разгадку, пытаясь воспользоваться малейшей возможностью. Можно было только надеяться, что такая возможность представится ему сегодня.

– Красиво у Вас тут, Генрих. Эти поля, леса. Такой вид.

Они завтракали во дворе, на веранде. Перекусили и теперь курили, потихоньку попивая кофе и перебрасываясь почти ничего не значащими фразами.

Милан наблюдал за бароном с неподдельным интересом. Этот человек заинтриговал его всеми своими загадочными фразами о девушке и ее окружении, но совсем не торопился давать ответы на накопившиеся вопросы, словно до сих пор не решил, до какого уровня откровенности он может дойти в беседе со своим гостем.

Наконец, хозяин принял какое-то решение и повернулся к нему.

– Милан, сейчас я проведу для вас небольшую экскурсию по дому, а потом мы съездим вниз, в городок. Надеюсь, после этого все станет ясно. Допивайте кофе и идем.

“Какие у него красные, воспаленные глаза. Не спал сегодня?” Возможно, странные сны преследуют не только его. Только кто снится барону?

Милан поднимался по лестнице вслед за хозяином и раздумывал о том, что еще несколько дней тому назад он занимался достаточно рутинной, хотя временами и беспокойной работой. Имел дело с совершенно неприятными и опасными, но понятными типами. Людьми, которые совершали поступки, исходя из понятных устремлений, конечно, часто отвратительных, а временами ужасных. Но это были обыкновенные люди. Пускай преступники, но самым необыкновенным он чувствовал сам себя. Понимал, что его способности несвойственны обычным людям и временами подумывал о том, чтобы заняться другой деятельностью. Но в этом ему мешал страх, страх окончательно признаться перед окружающими. Страх от того, что все поймут – он может заставить сказать или сделать каждого то, что было нужно ему, Милану Новаку. Кроме того, было совсем непонятно, как к этому отнесутся власти и спецслужбы. У них его талант мог вызвать свой, особенный интерес.

Генрих прошел по коридору, открыл сначала одну дверь, потом другую, и они оказались в комнате, увешанной портретами людей, видимо, предков барона.