А еврейский доктор продолжал бухтеть, импульсивно
жестикулируя:
— И вообще, рребё-ё-онок стррашно запущен! Вы куда смотррели,
мамаша? Как можно дитё трри дня не мыть?!
Петунья морщилась, но слушала и глотала несправедливые обвинения
молча — ну, а как ещё узнать о злоключениях младенца? Сам же он не
расскажет! Из дальнейшего монолога доктора она узнала, что у Гарри
температура, что он сильно обезвожен и давно не кушал и что сейчас
он возьмет у мальчика кровь на анализ, и если — не дай Бог! — в ней
обнаружится что-то постороннее, нечто вроде наркотика или
снотворного, то она будет привлечена к ответу! На это Петунья снова
перекрестилась.
После ухода дотошного врача Петунья занялась ребёнком. Тщательно
вымыла его в Дадлиной ванночке, одела в Дадлину одежку, накормила
Дадлиной кашкой и, поколебавшись, уложила спать в Дадлин
манежик.
Дадлик всё это время вредно смотрел на маму — ну как она может
уделять свое внимание кому-то чужому??? Ведь её драгоценное
внимание целиком и полностью принадлежит ему, Дадлику,
единственному и неповторимому! И всё время, что Петунья возилась с
подкидышем, Дадли донимал маму требовательным ревом, он орал,
визжал, истошно вопил, колотил погремушкой по всему, до чего
дотягивался. Гарри, слыша надрывный рёв, поддавался младенческому
рефлексу и начинал рыдать сам. Так что по ушам Петуньи в этот день
знатно проехались, оглушая плачем с двух сторон. А у годовалых
младенцев довольно луженые глотки и весьма нехило развитые легкие…
Но вечно это не могло продолжаться, и, устав от плача, заснул в
своей кроватке Дадли, за ним уснул и Гарри, несмотря на
температуру, а слегка оглохшая Петунья смогла наконец-то отдохнуть
и приготовить обед.
Выспавшись, малыши возобновили марафон терпения для мамы, снова
начали реветь на два голоса, требуя равное внимание к себе.
Пребывая в полнейшем ужасе, Петунья совершенно растерялась и не
знала, что делать и за что хвататься. Она и с одним-то ребёнком
едва справлялась по молодости и неопытности, а тут их целых два!!!
Караул, кошмар и ужас. И тут… — не иначе, ангелы подсуетились! —
позвонила Мардж. Толстая славная Мардж! Ей Петунья и вывалила все
свои проблемы, рассказала и замерла в тревоге — что-то она
посоветует? Ну Мардж и посоветовала своим хрипловатым басом:
— А посади их вместе, да и всё. Сами разберутся.