Я специально оставил ее спать на кровати, ведь враг должен быть
в поле зрения, а с кресла открывается замечательный обзор. Так
лучше, чем валяться с подушкой в обнимку. Пусть я и сильнее, и
старше, но противника недооценивают лишь дураки, а эта девчонка
может что-нибудь учудить от отчаянья.
Как там ее зовут? Йованна?
Бросил взгляд на лежащую поверх одеяла ведьму. Спит, подтянув
колени к груди. На первый взгляд обычная девушка, даже рыжие волосы
не всегда говорят о том, что обладательница принадлежит к
ведьминскому племени. Но их души с самого рождения заражены Хаосом,
с каждым годом его власть над ними лишь крепнет, и только
королевская печать в силах сдержать тягу ко злу. Ненавидеть этих
созданий у меня много причин.
Она притворялась кроткой и невинной, быстро согласилась помочь,
но кто знает, сколько жизней успела погубить?
Первое правило ведьмы: никогда не выдавать сестер. Но эта
Йованна пока не знает, что сама приведет меня к ним.
Йови
Завтрак он велел подать в комнату. У меня кусок в горло не лез в
присутствии этого человека, но я все-таки прожевала сырную лепешку
с луком и запила ее теплым травяным отваром. В отличие от меня,
инквизитор ел с аппетитом, и я невольно засмотрелась, чувствуя, как
желудок сводит от голода.
Все это происходит не со мной. Не со мной. Это просто какой-то
бредовый сон. Однако боль от вчерашнего ожога была более чем
реальной. Кожа на запястье покраснела и припухла. Жаль, что я не
могу исцелить сама себя, мне это пока неподвластно.
– Нам пора.
Инквизитор накинул балахон и вооружился. Мне казалось, что всю
ночь он не сомкнул глаз, этот взгляд я чувствовала даже сквозь
пелену сна. И сновидения мои были путанными, тревожными. Чудилось,
что по комнате скользят тени, а обычно благосклонный Хаос
затягивает в свое нутро, где я становлюсь никем и перестаю
существовать. Снилась звездная ночь и сполохи рыжего пламени, на
которые я смотрю сквозь пелену слез. Верховная ведьма глядит на
меня, осуждающе качая головой, а сестры проклинают.
Ранние посетители проводили нас косыми взглядами. Никто не
проронил ни слова, когда мы шли вдоль ряда столов, только хозяин
трактира крикнул: “Заходите еще, господин Эйван!”
Вот как. Его зовут Эйван. Ну теперь известно хотя бы имя моего
невольного спутника. Я смотрела ему в спину и думала, зачем
инквизиторы носят эти нелепые черные балахоны? Разве чтобы
таинственности и жути нагнать. К слову, при свете дня он казался не
таким уж и страшным. Есть маленькая, просто крошечная вероятность,
что я сумею с ним договориться.