Душу всколыхнуло желание сбежать и
именно это и было моим первым порывом, но ноги буквально приросли к
полу, а язык прилип к небу. Я не могла ни пошевелиться, ни
закричать, с ужасом наблюдая приближение иглы, которая,
спланировав, словно хищная птица, откинула длинный широкий рукав и
воткнулась в мою почти прозрачную кожу на запястье.
И поползла под неё, подобно
паразитирующему на теле человека червяку, стремящемуся забраться
поглубже, чтобы не обнаружили, просовываясь все дальше, глубже,
протыкая хрящи и суставы, и протягивая за собой нить.
Боль ударила внезапно, как наотмашь.
Но что-то меня поддерживало, не давая упасть, не давая отключиться,
заставляя сознание сосредоточиться на тянущей, как при медленном
выдирании жил, боли. Я будто бы попала в нескончаемый ночной
кошмар, который нельзя было остановить, нельзя было поставить на
паузу или промотать вперед, чтобы узнать, чем дело кончилось. Я
должна была прожить этот кошмар. Прожить, прочувствовать каждую его
секунду.
- Контролируйте силу, мой принц, -
тихо проговорила леди директор куда-то в душный, с маслянистым
привкусом туман, который продолжал застилать все вокруг. - Не
сдержитесь – и сломаете её.
- Принц? – встрепенулась Мерула и
начала внимательно озираться.
Игла прошла через всю руку, сквозь
локтевой сустав, вверх по плечу, пробралась через надплечье,
ключицу и вылезла из шеи, вынимая за собой и окровавленную нить,
которая продолжала тянуться, не заканчиваясь и теперь имея гораздо
большую длину, чем до этого.
Покрытая моей кровью игла поплыла по
воздуху и хищно воткнулась в гостеприимно вытянутое запястье
Мерулы. Девушка не закричала, не охнула, не застонала, вообще не
издала ни звука, в то время, как игла, таща за собой нить, начало
которой так и осталось где-то во мне, пробиралась сквозь её
тело.
Наоборот, глаза молодой колдуньи
сияли предвкушением, а губы едва сдерживали рвущуюся наружу улыбку.
И в какой-то момент лицо девушки, до этого простое, почти
невзрачное, показалось мне, по-прежнему безмолвно вопящей от боли,
но не способной ни сбежать от нее, ни выплеснуть наружу, едва ли не
злорадным.
Когда игла уже была возле шеи молодой
колдуньи, повеяло прохладой, несущей в себе аромат влажной земли,
сирени, свежей клубники, абрикосовым цветом, тлеющим деревом,
дорожной пылью, прибитой к мокрому асфальту летним дождем, вишневым
пирогом и хвоей.