Рука сама потянулась к тумбочке, в которой лежал заветный
флакончик. Капелька масла на запястье, растереть и поднести к лицу,
глубоко вдыхая тёплый, пряный и будоражащий воображение аромат с
коньячными и древесными нотками. Такой уютный и почти родной.
Маленькая слабость, в которой я не признавалась даже Свете, потому
что чувствовала себя начинающей фетишисткой.
Выходить за пределы комнаты очень не хотелось — ещё в пятницу,
возвращаясь с офисных посиделок, я напоролась на недовольное лицо
одной из соседок, живущей от меня через стенку с мужем и маленьким
ребенком. Она фыркнула, развернулась и ушла в свою комнату, явно
избегая малейшего контакта. После такой встречи я ожидала новых
сюрпризов, но дверь оказалась чиста, если не обращать внимания на
записку, которую я выбросила, не разворачивая, чтоб не портить себе
настроение.
Но долго валять дурака не получилось — всю расслабленность как
рукой сняло, когда в дверь начали барабанить.
— Открывай, мы знаем, что ты там! — голос не оставил надежды
затаиться и переждать.
Я медленно поднялась, оправила непослушными руками спортивный
костюм и на деревянных ногах пошла к двери, всё ещё сотрясаемой
ударами кулаков, а может и ног. Щелчок открываемого замка показался
очень громким — я расслышала его даже через накатывающий волнами
шум в ушах.
В коридоре около моей комнаты стояли трое — дородная деваха лет
двадцати пяти, щуплый парнишка и та самая фыркающая соседка —
счастливая жена и мама маленького ангелочка. И на всех оказались
костюмы, очень похожие на мой — просто четверо из ларца.
— Идем в холл, у нас собрание, — женщина окинула меня
неприязненным взглядом и пошла вперёд, а двое её сопровождающих
оказались позади, словно конвой.
Так называемый холл располагался напротив двери, ведущей на
лестничную клетку, которая разделяла здание на два несимметричных
крыла — левое, в конце которого располагалась моя комната, было
ощутимо длиннее. Обычно это место служило курилкой и точкой
наблюдения для одиночек, ищущих себе компанию или собутыльника на
вечер — в окно было видно всех входящих в здание, что позволяло
подкараулить нужного человека на лестнице.
По периметру холла, подпирая спинами стены, выстроились жильцы —
студенты, молодые служащие, работники расположенного неподалеку
швейного цеха — в общем те, кто по разным причинам не мог себе
позволить более солидное жильё. Оба кресла и табуретка оказались
заняты, а несколько человек даже взгромоздились на подоконник,
напоминая то ли кур на насесте, то ли злых нахохлившихся
воробышков. Меня, бесцеремонно подтолкнув в спину, выставили внутрь
образовавшегося круга. Шепотки, прекратившиеся было при нашем
приближении, зазвучали с новой силой.